Все тихо кругом. Уснула усадьба. Даже ночной сторож вздремнул ненароком под забором. Молчит его трещотка. Молчат и цепные собаки, уставшие за день лаять и рваться с цепей.
Один Орля не спит. Он лежит с широко раскрытыми глазами в той самой комнате, где долгие две недели лежал, прикованный к постели. Лежит и смотрит в окно.
Его сердце ликует. Пройдет ночь, взойдет солнце, так думает Орля, и он уйдет отсюда догонять табор, своих.
Не нищим уйдет, а нарядным, в сапогах, алой рубахе, в шапке, в пальто. И денег ему дали, два целковых на дорогу. Ровно тебе барин. То-то подивятся на него в таборе! А он, первое дело, к дяде Иванке: про Яшкину каверзу донесет, всю правду откроет, кто коня увел, и про Гальку все разузнает. Ежели в таборе ее нет — сейчас же дядя Иванка разыскать ее прикажет, Орлю наградит, как обещал, к себе с Галькой его в дети возьмет, и будет у них не жизнь, а масленица. А Яшку из табора выгонит… Поделом ему, вору…
Орля даже привстал с постели от радостного волнения.
Только бы уж скорее, скорее минула эта ночь!
Выплыло перед ним на мгновение бледное личико с кроткими, грустными глазами, вспомнилась ему хромая девочка, ухаживавшая за ним, как мать, во время болезни. Опять теплая волна прилила к сердцу и отхлынула снова…
Орля зажмурил глаза, натянул одеяло на голову и, свернувшись комочком на мягкой постели, приготовился спать, как неожиданно снова вскочил и, устремив глаза в окно, стал чутко прислушиваться.
До его ушей донесся легкий, чуть слышный, стон, доходивший из сада.
С минуту мальчик сидел, недоумевающе хлопая глазами.
«Что за диво! Кому бы стонать в эту пору в саду? — вихрем пронеслась в его голове тревожная мысль. — Пустое! Послышалось, стало быть, либо деревья от ветра скрипят», — успокоил он себя и снова с наслаждением прикорнул на подушку головою.
Новый стон, еще более продолжительный и громкий, прорезал ночную тишину.
Теперь уже не могло быть никаких сомнений. Кто-то стонал в саду, и совсем близко, чуть ли не под окнами, дома.
В одну минуту Орля уже стоял посреди комнаты, неспешно натягивая на себя платье.
Он уже был у окна, когда таинственное неведомое существо снова простонало, но на этот раз очень слабо, чуть слышно.
— Помирает никак кто-то… Пособить бы надо, — проговорил сам себе мальчик и, быстро распахнув окно, высунулся из него.
Его зоркие глаза пронзительным взглядом окинули чащу сада.
В полутьме сгустившихся сумерек что-то белело под одним из кустов.
— Собака либо человек. Живая тварь. Все едино пособлю, чем могу, — решил мальчик и, упершись руками в подоконник, одним взмахом тела перенес через него ноги и очутился в саду.