— Иди… — обронил Дэниел.
«Она ко мне совершенно равнодушна, — подумал он, провожая взглядом секретаршу. — А сколько хороших пилотов я уволил из-за этой стервы. Дурак — самый настоящий дурак».
Мэри Келли ушла, и Глосберг остался один на один со своим ожиданием.
«Может, посмотреть бумаги? — подумал он, но вид стопки рабочих документов вызвал у него легкую тошноту. — Нет, лучше попозже». — поспешно отказался он.
— О, я знаю, как скоротать время! — воскликнул Глосберг и, выдвинув нижний ящик стола, достал пару ботинок для занятия степом.
Быстро переобувшись, Дэниел вытащил из-за шкафа специальный лист пластика и, бросив его на пол, приступил к первой фигуре.
«Щелк-клац, щелк-клац, цок-клац, цок-клац…» — доносилось из кабинета босса, и Мэри Келли только качала головой.
— Что это он делает? — удивленно спросил Том Питсбург, глава профсоюза пилотов. Он пришел по вызову Глосберга, чтобы принять участие в совещании с представителем «Бати».
— Чечетку бьет, — пояснила секретарша и положила ногу на ногу. Ноги были красивые, а Питсбург сидел немного сбоку, поэтому ему пришлось чуть-чуть вытянуть шею.
— Какую чечетку? — спросил он, на самом деле больше интересуясь ногами Мэри Келли.
— Обыкновенную. — Девушка склонилась над столом и делала вид, что занята работой, хотя перед ней лежал кроссворд.
— Понятно, — кивнул Том Питсбург и еще немного наклонился влево. Так было видно намного лучше, но в этом положении быстро уставала спина. Решив больше не заглядывать под стол Мэри Келли, Том уставился на часы, но девушка снова пошевелила ногами, и бедняга опять стал склоняться в левую сторону. Мэри подняла на Питсбурга глаза и сказала:
— Послушай, Том, сядь так, чтобы тебе было хорошо видно, и не вертись.
— Ты о чем? Я не понял, — сказал Питсбург, однако передвинулся левее.
А между тем босс не переставал стучать, молотить, стрекотать своими волшебными ботинками, да так ловко, что Том на какое-то время даже заслушался.
— Что, нравится? — язвительно спросила Мэри Келли.
— Да. А что?
— А то, что у мужчины не только ноги должны работать, но и кое-что другое. Догадываешься?
— Ага, — кивнул Питсбург. — Мозги?
Мэри Келли уже хотела высказать все, что она думает о самом Томе Питсбурге, его профячейке и обо всем профсоюзном движении в целом, когда дверь в приемную открылась и появился незнакомец в дорогом плаще и красивой фетровой шляпе. По приемной поплыл аромат дорогого одеколона.
— Здравствуйте, — сказал он, — мне назначено на это время.
— Вы из «Бати»? Мистер Хаш? — уточнила Мэри Келли.
— Да, мисс, — улыбнулся Хаш.