Ей показалось, что он все понял. Пришел через две минуты и остался у нее до утра.
* * *
Всю ночь они колесили по ночному Парижу, останавливаясь в барах, пока Ева окончательно не опьянела. Начинало светать. Франсуа вез ее в гостиницу, но она потребовала остановиться возле бара под названием «Сезанн».
Там они сели за столик, и Ева принялась рассматривать посетителей.
— Ни одного русского лица, — сказала она достаточно громко.
Сидевший за соседним столиком мужчина в белом вязаном свитере тотчас обернулся. Еве не понравилась его борода, и она показала ему язык. Но мужчину это нисколько не смутило.
Он улыбнулся и, сказав что-то официанту, перешел за их столик.
— Что ему от нас нужно? — спросила Ева у Франсуа, услышав быструю урчащую французскую речь. Мужчины разговаривали явно на повышенных тонах.
— Он хочет с тобой познакомиться. Говорит, что ему знакомо твое лицо.
— Скажи ему, чтобы шел к черту.
— Блюм, — наклонил голову незнакомец и протянул Еве свою визитную карточку.
— Я не знаю никакого Блюма. Вы кто?
— Вы мадемуазель Анохина? — спросил он. — А я тот самый Блюм, который написал про вас.
И тут случилось то, чего ни Франсуа, ни тем более Блюм не ожидали: Ева плеснула в лицо критику виски.
— Это по-русски. Пусть и грубо. Поедем, Франсуа. Он еще пожалеет о своей статье.
Проснувшись в гостиничном номере одна, Ева с трудом припоминала, как же она доехала. Ей удалось это лишь частично. Она помнила только, что отправила Франсуа домой, сказав, что это приличная гостиница и что «мужчин здесь на дух не переносят».
Сильно болела голова. Ева позвонила Клотильде и попросила кофе и два апельсина. Она лежала и вспоминала весь вчерашний день, и ей казалось, что удача повернулась к ней спиной. Натали никогда не простит ее, как не простит ее выходки и Блюм. И Бернар ее не простит, и Гриша, и Вадим… Голова раскалывалась.
Ева опять позвонила Клотильде и попросила болеутоляющее. Выпив лекарство, она уснула и проспала до полудня. А когда проснулась, то обнаружила на столике записку с просьбой позвонить Франсуа.
Она позвонила.
— Натали ждет тебя. Она говорит, что это у тебя нервное, из-за неудачи на выставке. Тебе в комнату постелили новый ковер, персидский, кремовый, с красными розами, — словно отчитываясь, быстро говорил Франсуа. — Бернар сидит на террасе и смотрит на дорогу. Саре приказали приготовить пельмени.
Я не знаю, что это такое.
— Это очень вкусная русская еда… Мясо в тесте. Я их обожаю, Франсуа.
— Что такое «обожаю»?
— Это значит, что я их люблю.
— Значит, ты и меня «обожаю»?
— Конечно.
— Пьер спрашивал у Натали про тебя, она сказала, что ты в отъезде, но скоро вернешься.