– Кто может знать, будет ли прекрасным путешествие, если мы находимся в море всего несколько часов! Однако вы нам пригодитесь, молодой человек, если будете наполнять бокалы наших гостей. Дебора принесла мистеру Инглмену его бренди, и он сделал маленький глоток.
– Я полагаю, вашим главным занятием является бартер, и еще я вижу, что Эдит пролила почти весь свой напиток на платье, а что касается моего настроения, то в моем возрасте человек может выражать свои мысли и вести себя так, как ему нравится.
Эдит коснулась своего платья и покраснела. Но Кима, казалось, слова хозяина не обидели.
– Вы сказали, сэр, что заслужили право поступать как хотите. Что ж, я буду рад отрабатывать свое пребывание на борту и обслуживать бар. Вам налить еще, мистер Шуберт? Дай-ка мне твой стакан, Эдит, а то ты прольешь и все остальное. О, миссис Шуберт, вы, я вижу, еще не допили свой черри! А тебе чего налить, Дебби? Дебора ответила, что выпьет стаканчик черри.
Дебора вовсе не хотела, чтобы Ким так называл ее. Она заметила застывшее в глазах Эдит Кастерс изумление. Конечно, с чего вдруг Ким обращается к Деборе так фамильярно? Пока Ким перемешивал напитки, няня обдумывала свои первые впечатления о гостях.
Миссис Шуберт было за сорок, и она была довольно привлекательной женщиной. Она была полной противоположностью своему сдержанному мужу. Дебора подумала, что, пожалуй, она должна быть общительной. Что касается племянницы мистера Инглмена, то она совсем не соответствовала тем требованиям, которые Ким, по его словам, предъявлял к женской красоте. Эдит выглядела простенькой, и уж, конечно, не красоткой. Сильно вьющиеся волосы мышиного цвета, крупные черты лица, большой рот, темно-карие глаза. К тому же она употребляла слишком много туши для ресниц и другой косметики, которая не украшала ее. Ей больше пошли бы темные тона, а она надела платье из искрящейся белой ткани, которое только подчеркивало ее формы, обещавшие с годами стать еще более пышными, которые не скроют никакие корсеты.
Пожалуй, самым неприятным в ней было то, что она казалась суетливой и жаждала войти в доверие к людям, чтобы скрыть врожденную неуклюжесть и неловкость. Дебора не могла представить себе, чтобы такая женщина стала ее подругой. Но ей все-таки было жаль ее.
Во время обеда царила натянутая атмосфера, несмотря на все попытки Кима оживить компанию своим остроумием. Дебора подумала, сможет ли она долго выдерживать такие обеды. Несмотря на то, что еда была отличной, сервировка и обслуживание – прекрасными, в какие-то моменты кусок не лез ей в горло. Если уж Богатые всегда обедают таким образом, то Дебора предпочла бы просто пару бутербродов из закусочной на колесах.