Юноша кинулся в воду и вцепился в безжизненное тело так же крепко, как собака — в свою добычу, хотя его побуждали совершенно иные чувства. Отступающий вал, однако, с непредвиденной силой потащил с собой и Мордонта, которому пришлось теперь бороться не только за жизнь незнакомца, но и за свою собственную, ибо хотя он и слыл хорошим пловцом, но течение было здесь так стремительно, что легко могло разбить его о скалы или унести с собой в открытое море. Он устоял, однако, и, прежде чем нагрянула следующая волна, вытащил на узкую полосу сухого песка человека и доску, которую тот продолжал крепко прижимать к себе. Но как сохранить, как снова раздуть угасающее пламя жизни, как перенести в более безопасное место несчастного, который сам не в силах был ничего сделать для собственного спасения? Вот вопросы, которые Мордонт задавал себе, не находя на них ответа.
Он взглянул на вершину утеса, где оставил отца, и окликнул его, призывая к себе на помощь, но глаза его не различили знакомой фигуры, и ответом ему послужил один только крик морских чаек. Юноша снова опустил взгляд на незнакомца. Богато расшитое по моде того времени платье, тонкое белье, перстни на пальцах — все говорило, что он принадлежал к высшим кругам общества, а бледное и искаженное лицо его было молодо и красиво. Он еще дышал, но дыхание его было еле заметно, жизнь едва теплилась в теле и, казалось, вот-вот погаснет, если тотчас же не будет чем-либо поддержана. Развязать несчастному галстук, повернуть его лицом к ветру и слегка приподнять — вот все, что мог сделать для него Мордонт, озабоченно озиравшийся по сторонам в поисках кого-либо, кто помог бы ему перенести пострадавшего в более безопасное место.
В эту минуту он заметил человека, медленно и осторожно пробиравшегося вдоль берега. У Мордонта мелькнула было надежда, что это его отец, но он тотчас же вспомнил, что тот не мог так быстро спуститься по окольной тропе, которой по необходимости должен был следовать; к тому же подходивший был гораздо ниже ростом.
Когда он приблизился, Мордонт без труда узнал того самого коробейника, которого вчера еще видел в Харфре и неоднократно встречал и ранее.
— Брайс! Эй, Брайс, сюда! — закричал он как можно громче, но коробейник, занятый тем, что подбирал вещи, выброшенные на берег после кораблекрушения, и оттаскивал их на недоступное волнам место, сначала не обратил никакого внимания на призывы юноши.
Когда же он наконец подошел к Мордонту, то вовсе не для того, чтобы помочь ему, а чтобы выбранить за безрассудную выходку — спасение человека.