Григорий Филиппович чуть свет побежал к казарме около сахарного завода. Там обычно держали арестованных.
Страшная казарма была пуста. Около нее ходили саперы с миноискателями.
- Ты, папаша, осторожнее, - сказал молодой солдат с наушниками.
- Сынка угнали, проклятые, - всхлипнул Григорий Филиппович.
Солдат оперся на миноискатель, как на лопату.
- Вон у стены лежат трое. Посмотри.
У стены лежали трое мертвых. Мужчины и девушка. Последнее злодеяние врага.
Григорий Филиппович поковылял к районной управе.
Там тоже были саперы с миноискателями. В раскрытые настежь окна видно было опрокинутую мебель, летающие бумажки. У здания толпились жители и со злорадством наблюдали за происходящим. Кончилась власть Мюллера.
- Сыночка моего... - заговорил Григорий Филиппович. - Сегодня ночью... Пятнадцать лет. Кому, что сделал?..
Старика слушали. Некоторые печально качали головой. Другие молчали. У всех было много горя...
Около резиденции Мюллера жителей собралось больше. Во дворе Мюллер построил себе бункер с бойницами. Подземный ход соединял бункер с жилым домом. Крепко цеплялся эсэсовец за русскую землю.
Григорий Филиппович спросил о Васе у офицеров, которые, наблюдая за работой саперов, курили и перебрасывались шутками в стороне. Он рассказал, сколько парнишке лет, показал, какого он роста. Но офицеры ничего не знали.
- Мы, дедушка, только с марша...
Когда начали работать райсовет, милиция, старик несколько дней ходил туда. Но и там никто не мог ответить на его вопрос.
Тогда Григорий Филиппович стал ждать. Если немцы угнали Васю, то не может быть, чтоб он не убежал. Это было последнее утешение старика.
Но проходили дни за днями, фронт отодвигался все дальше на запад, а Вася не возвращался.
На Михайловских полянах в лесу захватчики оставили сотни трупов замученных и убитых жителей Турбова. Стремительный маневр советских частей помешал скрыть следы преступлений. Но место трагедии было заминировано. Пусть погибнет на минах мать, пришедшая оплакать сына. Пусть мина убьет вдову, склонившуюся над мужем, сирот, разыскивающих отца.
И мины убивали.
А люди все равно шли и шли на Михайловские поляны.
Еле переставляя опухшие ноги, несколько раз приходил туда сильно ослабевший от горя и голода Григорий Филиппович.
Мартовский снег опадал. Из него каждый день вытаивали новые тела с застывшей на лицах мукой. Часами простаивал старик около мертвых, слушая плач женщин, детей и отыскивая слезящимися глазами сына.
Растаял снег, и уже захоронили на местном кладбище убитых, и снова пришло жаркое лето, а поиски старика были безуспешны. И тогда Григорий Филиппович решил, что сын погиб.