Я улыбнулся ему через силу. И тут меня стошнило.
— Ты посиди пока, — посоветовал Сергей. — Подыши воздухом.
В воздухе пахло испражнениями и какой-то гнилью. ЭТОЙ НОЧЬЮ Я ДОДАВЛЮ ЭТОГО ЗМЕЁНЫША.
Боже!
О ком эта чужая мысль? Кто это — змеёныш?
Уж не я ли?
Несколько минут я молча стоял, разглядывая трясущиеся руки. В голове крутилась всё та же шарманка: «Наверное, я схожу с ума. Определённо, я схожу с ума. Вне всякого сомнения…»
Как это — «додавлю этого змеёныша»?
Спокойно, Игорёк. Главное — не оставаться наедине с мыслями, чьи бы они ни были. Для этого нужно действовать.
Я взял топор и принялся обрубать сучки.
Тем временем Костя подвергся резкой критике со стороны Фёдора и отдал пилу Серёге. Мне же попался толстый сучок, который к тому же было неудобно рубить. Костя стоял сбоку, и ему было в принципе не видно, как у меня получается. Тем не менее, он покровительственным и многозначительным тоном изрёк:
— Так ничего не выйдет. Надо не сверху долбить, а брать под углом…
Внутри меня что-то взорвалось. Да что ж, они меня тут совсем за придурка держат?
— ЗАТКНИСЬ, — огрызнулся я.
— Да ты же не как люди…
— УБЛЮДОК, — заорал я, разворачиваясь к нему лицом. — РАСКРОЙ СВОИ ВОНЮЧИЕ ЗЕНКИ, ИНАЧЕ Я УБЬЮ ТЕБЯ!
Занесённый вверх топор блеснул у меня в руке. Этот блеск я увидел как бы со стороны — отточенное лезвие напротив Кости, отшатывающегося в ужасе прочь. Предательская ветка попалась ему под ноги, и он завалился на спину, выпучив глаза.
— Проклятье! — сказал я, и отшвырнул топор в сторону.
Фёдор с Сергеем переглянулись, и Фёдор тихо присвистнул.
— Извините… — пробормотал я. — Костик, я… Мне… Мне что-то нехорошо…
Костя серьёзно посмотрел на меня:
— Я же говорил, здесь плохое место, — и улыбнулся.
ТЕПЕРЬ Я ЕГО ТОЧНО УНИЧТОЖУ.
Мне пришлось заняться самой муторной работой — оттаскиванием веток. Это, однако, отвлекало от тёмных раздумий.
Вскоре пришла очередь баобаба. Только сейчас я заметил, что весь низ ствола тоже покрывают молодые побеги. К этому времени свинцовая туча наползла на небо, и в воздухе закружились белые мухи. Темнота сгущалась с катастрофической быстротой. Тихая музыка из динамиков донеслась до наших ушей и вновь исчезла.
Эта туча плохо отзывалась на толчки ветра, и ветер рассвирепел и заметался в разные стороны в поисках уже не забавы. Теперь ему нужна была жертва.
Едва Серёга заводил шину вглубь ствола, как её заклинивало, а двигатель чихал и останавливался. Фёдор хитро прищуривался и говорил:
— Послушай, не заглохла?
В первый раз Серый даже наклонился ухом к пиле, что вызвало искренний смех у Фёдора и Кости.