Последняя мысль вынудила меня улыбнуться. Я навесил замок, с трудом повернул замёрзшими пальцами ключ, засунул его под крыльцо и быстро зашагал на трамвайную остановку.
Может быть, мне только показалось, что из-за ближайшего надгробия меня провожает пристальным взглядом пара синих глаз?
Но часовой не спит,
Огромный и безликий.
«Не двигайся! Замри!»,
И сразу штык в ребро,
И кровушка бежит,
И бесполезны крики,
И через пустыри
Он душу за крыло…
Где-то я читал, что в мире практикуется самый настоящий геноцид по отношению к «совам», то есть к людям, привыкшим вставать и ложиться поздно. Якобы, норвежские учёные выяснили, что в странах Скандинавии «сов», представьте, больше, нежели «жаворонков». Тем не менее, работа всех предприятий, учреждений и т. д. как в Скандинавии, так и у нас построена в режиме наибольшего благоприятствования именно «жаворонкам», к числу которых я, увы, не принадлежу. Ну что, скажите, мне с собой поделать, если заснуть раньше двух ночи для меня практически невозможно? Кстати, по гороскопу меня питает энергией Луна — ночное светило… А вот подняться раньше девяти, как правило, возможно, но зато крайне мучительно. Безусловно, когда изо дня в день приходилось рано вставать в Институт, я постепенно привыкал засыпать раньше, но это смахивало на издевательство над личностью. Что-то ломалось внутри меня, организм становился легко подверженным заболеваниям, ослабевала способность мыслить. Всё это очень походило на механизм переучивания левши, которое частенько заканчивается пороком сердца.
Вот и в этот раз, когда проклятый электронный монстр кинжальным воем разодрал на части спящий мозг, я лишь кое-как пальцами разомкнул слипшиеся намертво веки и, ничего не понимая, уставился на жуткие цифры: 07.15. Из замешательства меня вывела жена, замолотившая локтем в мой беззащитный бок.
— Что… такое? — только и смог выговорить я. Светка, приподнявшись, что-то промычала, не открывая глаз, и снова рухнула на подушку. Тоже «сова», она выработала в себе этот рефлекс — будить меня, не просыпаясь самой.
Я вспомнил, что сегодня надо ехать на Пискарёвку и тихо простонал. Это не Институт, не прогуляешь. Пришлось выползать из постели и с закрытыми глазами добираться до ванной. Только холодный душ привёл меня в чувство. И это чувство было явно нездоровым. Вода отчего-то пахла тиной, а мыло — скисшим борщом. Вообще, в нашей ванной, где стирается детское бельё, неприятный запах не редкость. Но при чём тут тина? Чушь какая!
Однако эта чушь меня серьёзно обеспокоила. Запаховые аномалии — я что-то читал о них. Что именно — не помнилось, но точно что-то нехорошее. Утро начиналось странно — чем больше я приходил в себя, тем больше мне становилось не по себе.