— Правду тебе скажу, по совести, — повторял он раз, до двух, — я боюсь Чурюкова как огня! Тут, мне кажется, не справишься никакими силами: место крепкое, уйма, разлетистое; тут мы ничего не сделаем, изобьем собак, а время уйдет!
— Помилуй, граф! — возражал тот. — Чурюкова бояться — лучше и охотником не слыть. Я, третьего года, в одно поле взял оттуда девятнадцать, и в том числе двух матерых и шесть переярков, да прошлый год, проходом из Бокина, с измученной стаей и подбитыми сворами, кинул по пути, и то добыл шестерых!.. Скорее же в Бокине не справишься без тенет, а тут что…
Надо сказать, что подобная фраза в устах другого охотника была бы чистое самохвальство, но в устах Алеева это было больше ничто, как сама истина; о предмете этом он и говорил как бы мимоходом, по необходимости.
Бацов, Стерлядкин и Владимирец восстали общим бунтом против Атукаева и твердо держались мнения Алексея Николаевича; все они, как я заметил, жаждали скорее увидеть в деле его стаю и ловчего Феопена, которого слава была утверждена давно и окончательно. Притом же травить матерых волков одной псарской сворой, а при нужде принимать из-под одной собаки для многих казалось чем-то невероятным.
— Ну, как знаешь там… — повершил граф. — Ты ведь всему голова, и пословица говорит: «Куда голова, туда и ноги…» Я только вот насчет лисьих мест… все боюсь, как бы нам не опоздать.
— Как ты это судишь, граф? Да знаешь ли, что нам раньше октября в те места носа совать не следует!.. Ведь там степь не нашей чета! Разлет, соры, уборка поздняя (хлебов), время теплое, зверь не в рыску. Пусть-ка эти господа, горяченькие (говорят, уже полетели туда), попробуют!.. Уверяю тебя, что они останутся без собак и вернутся ни с чем, а мы возьмем обапол полей шесть славных, выстоимся вовремя и, с свежими собаками явимся к месту… Итак, решено? в Чурюково?
— В Чурюково! — крикнул Атукаев, стукнув кулаком по столу.
— Ура! У-ра-а-а! — закричали мы разом, так, что, кажется, стены дрогнули.
— А я-то? Я-то? Отец семерых детей! Из Владимира в Чурюково! — прибавил Владимирец пискливым голосом, складывая крестообразно руки, и рассмешил всех.
Вошли Афанасий и камердинер Атукаева.
— А вот и твои прибыли! — сказал Алеев. — Афанасий, вели же разместить охоту и накормить людей.
— Да ведь охоты моей тут нет; она в Лозовке…
— Как же это? Отчего же не сюда?
— Ну, нет, я себе не позволю этого! — возразил Атукаев. — Пусть ловчий посмотрит, тогда и соединимся… в случае какого-нибудь несчастья… да я лучше всех лишусь, чем сделать неприятность, особенно тебе!