Донни Киган рассмеялся, не слыша, о чем они говорят.
Джеку стало еще неуютнее.
— Прошу тебя, прекрати.
«Донни влюблен в тебя».
Это было смешно, но бедный Донни на самом деле был влюблен в него… и Донни, возможно, был не единственным. Джеку вспомнился приятный мужчина, который приглашал его к себе домой и который высадил его вблизи Зейнсвилла.
«Он увидел это первый, — подумал Джек. — Этот мужчина первый увидел во мне что-то новое».
Ферд сказал:
— Ты становишься здесь очень популярным, Джек. Мне кажется, даже старина Гек Баст неравнодушен к тебе.
— Ты обалдел, — сказал Джек. — То есть…
Ферд отбросил очередной булыжник и встал. Он быстро огляделся вокруг, увидел, что никто из соглядатаев не смотрит в его сторону, и повернулся к Джеку.
— А сейчас, мой дорогой, — заявил он, — я совершу большую глупость и уйду отсюда.
Он послал Джеку воздушный поцелуй и помчался к каменной стене в конце Дальнего Поля. Педерсен болтал в это время с Варвиком о девчонках. Гек Баст сопровождал Гарднера в Манси. Ферд получил приличную фору прежде, чем начался переполох.
— Эй! Эй, ловите его!
Джек помчался за Фердом, который несся, как стрела. Видя, как приятель приводит в исполнение его собственный план, Джек почувствовал восхищение, искренне желая Ферду удачи: «Давай! Давай же! Во имя святого, давай!»
— Это же Ферд Янклофф, — закричал Донни Киган и внезапно расхохотался громким, отрывистым смехом.
Мальчики в тот вечер собрались, как обычно, на покаяние — но покаяние не состоялось. Энди Варвик сообщил им, что у них есть перед обедом час для «общения» и вышел.
Джек подумал, что под маской «важной птицы» Варвик на самом деле трус.
А Ферда Янклоффа с ними не было.
Джек оглядел всех присутствующих. Если это называется «общаться друг с другом», то что было бы, если бы Варвик вдруг объявил тихий час. Все расселись вдоль стен, и молча принялись рассматривать свои руки. Они не хотели «общаться». Они хотели выслушивать чужие покаяния и каяться сами.
Джек напряженно думал: «Его нет здесь, потому что они убили его. Все они сумасшедшие. Если бы им предложили выпить отраву, они, наверное, вежливо поблагодарили бы и выпили».
Он оглянулся вокруг, глядя на эти бледные, усталые, растерянные лица — и подумал, как они засияли бы, если бы сюда вошел преподобный Гарднер.
Они бы сделали это, если бы Солнечный Гарднер предложил им.
«Они бы выпили; они могли бы по его приказу придушить меня и Волка. Ферд был прав — они видят в моем лице что-то такое, что связывает меня с Территориями, и поэтому слегка влюблены в меня… И Гек Баст тоже… Хотя этот болван не способен любить. Да, они немного влюблены в меня, но Гарднера любят гораздо больше. Они — сумасшедшие».