Хотя и тренировка не помешает. Например, фроляйн Цилинска, участвуя во встречах с клиентами, как раз подсознательно училась разбираться в мыслях и чувствах собеседника. Собственно, мой поверхностный поток она уже с месяц читала великолепно, и я морально был готов к последнему рывку перед финишем, но… Не мог предположить, что он окажется столь трагичным.
— Работал. Не очень долго.
— В полиции, да?
— Именно.
— А они… Они, в самом деле, могут сказать о человеке все-все-все?
Подмигиваю:
— И немножко больше.
Ева судорожно вжимает голову в плечи.
Так вот чего ты боишься, девочка: открытия тайн. Детских и наивных, либо страшных и кровавых — неважно. Но тебе становится жутко, когда представляешь, как кто-то забирается в твою голову и начинает копать, копать, копать…
— Не бойся.
— Тебе легко говорить… Ты же мужчина.
— Открою тебе самый тщательно скрываемый с начала времен секрет: мужчины тоже испытывают страх. И даже чаще, чем женщины.
Она недоверчиво щурится:
— Врешь.
— Нисколечко. Просто когда рядом находится тот, кому еще страшнее, нам приходится быть храбрыми. Или хотя бы делать вид.
— Ничего-то ты не делаешь. Ты не боишься. Совсем.
— Неправда, я очень сильно испугался. Сегодня, на кухне.
Ева подумала и отрицательно качнула головой:
— Не было в тебе страха. Было что-то другое. Сильное, почти яростное.
Эх, тяжело же находиться рядом с медиумом! Простите, оговорился: с без пяти минут сьюпом.
Именно ярость и ничто иное. Злобная, рассерженная, искренняя ярость обиженного ребенка. Я не мог допустить, чтобы с моей коллегой случилось что-то нехорошее, но при этом не мог сделать что-то большее, чем делал. От этого могущества, загнанного в строгие рамки, и бесился.
— А еще… Ты был недовольным. Словно я хотела сделать что-то плохое, что-то неприличное… И кажется, ты собирался меня отругать. Совсем как отец. Как настоящий отец.
Ну вот и умерла моя невинная мечта стать для девочки кем-то большим в плане нежных чувств, нежели друг. Но я рад. Быть отцом — не самое плохое занятие на свете. Хотя бы и всего лишь названым.
***
Стук дверного кольца звучал решительно и бесцеремонно, целиком соответствуя статусу посетителя. Я ошибся всего на полчаса: полиция нагрянула в салон не сразу после обеда, а чуть погодя — ровно с той задержкой, что требовалась для неспешной прогулки по Хоффнунг штрассе после сытного перекуса.
— Сегодня салон не работает, — сообщил я, открыв дверь.
— Не имеет значения, — перед моим носом махнули удостоверением младшего полицейского инспектора. — Мне нужен герр Стоун.
— Это я.
Полицейский достал блокнот с замусоленным корешком, неторопливо перелистнул несколько страниц и начал зачитывать, после каждой фразы сверяя свидетельские показания с внешним видом объекта. То есть, с моим видом.