Добежав до будки, Мэри совершенно выбилась из сил. Но к ее великому облегчению, констебль О'Ши был на месте. Он мне поможет, обязательно поможет, твердила про себя девочка, останавливаясь перед ним.
Полисмен стоял в дверях будки и курил. Он бросил сигарету на землю, затоптал ее каблуком и только тогда заметил Мэри.
Пристально поглядев на запыхавшуюся девочку, Патрик О'Ши сразу же понял, что она сильно испугана и возбуждена. Мгновенно сообразив, что случилось что-то ужасное, констебль наклонился, взял девочку на руки и всмотрелся в залитое слезами личико.
– Что случилось, детка? – ласково спросил он.
– Моя мама, – всхлипнула Мэри. – Она лежит на полу на кухне, и я не могу ее разбудить. – Мэри очень хотелось казаться храброй девочкой, но она не выдержала и заплакала. – Там кровь. На ее халате.
Констебль О'Ши знал Мэри с самого ее рождения, она была милой и умненькой девочкой, хорошо воспитанной и не склонной к преувеличениям. В любом случае она была так перепугана, что полицейский понял: в Хотторн-коттедж случилось несчастье.
– Подожди-ка минутку, крошка, – сказал он и шагнул в будку. – Сейчас мы с тобой пойдем к тебе домой и посмотрим, что там случилось.
Он позвонил в полицейское управление и попросил немедленно прислать «скорую помощь» в Хотторн-коттедж. Потом закрыл дверь и запер свою будку на ключ.
Подойдя к девочке, О'Ши снова взял ее на руки и принялся укачивать, словно младенца, пытаясь утешить.
– Ну вот, дорогуша, сейчас мы пойдем к вам домой, посмотрим, что там с твоей мамой, и все будет хорошо, я уверен.
– Но она умерла, – зарыдала Мэри. – Моя мама умерла!
Часть первая
ВРЕМЯ НАСТОЯЩЕЕ
Мередит Стреттон стояла у огромного окна в своем кабинете. Окно выходило прямо на центр города, открывая чудесную панораму со сверкающими вечерними огнями зданиями. Вид на небоскребы Манхэттена всегда производит сильное впечатление, но сегодня зрелище было как никогда завораживающим.
Стоял январь 1995 года. На черном вечернем небе уже зажглись первые звезды, светила полная луна. Даже голливудские мастера не сделали бы декорацию лучше, чем эта, подумала Мередит, природу не улучшишь. Да уж, эти взмывшие ввысь небоскребы, эта перспектива просто потрясала.
«Эмпайр-Стейт-Билдинг» все еще стоял в рождественском красно-зеленом убранстве; чуть левее возвышался более строгий «Крайслер» – его изящный тонкий шпиль сверкал яркими белыми огнями.
Как всегда, в первую очередь в глаза бросались две эти главные достопримечательности Нью-Йорка, но сегодня панорама города являла собой единое целое, казалась тончайшей гравировкой на темном ночном небе.