И вдруг, совершенно непроизвольно, не отдавая себе отчета в том, что мы делаем, мы бросились друг другу в объятия. Я раньше не испытывала ничего подобного – меня захлестнули страсть, желание и всепоглощающее чувство любви. Это был мой первый сексуальный опыт, доктор Бенсон. Джек оторопел, обнаружив, что я девственница, и ругал меня за то, что я его не предупредила. Но было уже поздно. Мередит умолкла.
Хиллари Бенсон не подгоняла ее, понимая, что мудрее будет подождать, когда Мередит сама захочет продолжить.
– Мы оставались любовниками и после того, как Амелия вернулась в «Серебряное озеро». Мы не могли с собой совладать, мы потеряли голову от любви. Все прошлые годы Джек был очень обделен в этом смысле. Он рассказывал мне, как однажды даже поехал в Нью-Йорк и встретился с «девушкой по вызову». Но его постигла неудача: он не смог заниматься любовью с партнершей, не испытывая к ней никаких чувств. Меня Джек любил. Но и Амелию он тоже любил, и мы постоянно мучились угрызениями совести. Перед Амелией мы не позволяли себе ни малейших вольностей. Джек меня убеждал, что Амелия ни о чем не подозревает, что мы никоим образом не должны ее тревожить, и мы старались вести себя еще осторожнее.
– Она так и не узнала? – спросила Хиллари. Не ответив, Мередит продолжила свой рассказ.
– В один прекрасный день я поняла, что беременна. Я пришла в ужас, убежденная, что вот теперь наконец Амелия обо всем догадается. Но Джек уверял меня, что ей это и в голову еще мне оставалось делать? Я любила его безоглядно. Как же я объясню Амелии свою беременность, спросила я. Он сказал: придумай, что у тебя появился парень, что он – отец ребенка. Потом скажешь, что парень тебя бросил, испугавшись ответственности. Так я и сделала, и Амелия мне поверила.
Вы знаете, доктор Бенсон, Амелия так обрадовалась моей беременности, она просто светилась от радости. Когда я была на шестом месяце, она настояла, чтобы я переехала в квартиру над гаражом их дома. До этого я жила на чердаке гостиницы. Амелия решила, что теперь мне будет трудно взбираться по лестнице. Таким образом, мы стали жить в одном доме. Но мы с Джеком, как и прежде, соблюдали все меры осторожности.
Однажды – я была уже на восьмом месяце – Амелия поинтересовалась, не собираюсь ли я уйти от них после рождения ребенка. Я ответила, что не хочу уезжать, что я надеюсь остаться работать в «Серебряном озере». Она страшно обрадовалась моим словам. Я помню, она положила свою маленькую руку на мой живот, улыбнулась и сказала: «Наш ребенок, Мэри. Это будет наш ребенок, мы его вырастим все вместе и будем счастливы». Мы действительно были счастливы вместе. Изредка я спрашивала Джека, неужели Амелия так и не догадалась, чей это ребенок, и он меня уверял, что, конечно же, нет.