Мередит снова умолкла. Воспоминания о том дне глубоко врезались в ее память. Глаза наполнились слезами.
– В том же году Амелия умерла, сделав меня и Кэт богатыми. Она оставила нам все, не только поместье и «Серебряное озеро», а и свое собственное состояние, которое унаследовала от матери. Она завещала кое-что Питу и Бланш, некоторым другим. Но основная часть досталась мне. Хотя я не задумываясь отдала бы все, лишь бы вернуть Амелию. Я долгие годы горевала о ней. И о Джеке.
– Какая необычная история… и какая трогательная, – тихим, сочувственным голосом проговорила Хиллари. Теперь она более отчетливо представляла себе, какие чувства испытывала ее пациентка к супружеской паре. На кончике языка у нее вертелся вопрос: не воспользовались ли Сильверы юной девушкой, как соломинкой, за которую хватается утопающий? Не были ли их чувства к ней суррогатом, неким эрзацем? Но в глубине души Хиллари понимала, что здесь не тот случай. Она знала: Мередит рассказала все честно. Она лгала, говоря о других периодах своей жизни, но сегодняшний рассказ – чистая правда.
Мередит встала, подошла к маленькому столику, на котором стоял графин, и налила себе воды. Обернувшись к доктору Бенсон, она заключила:
– Я абсолютно убеждена, что приступы не могут быть связаны с моей юностью в Коннектикуте. Я была так счастлива с Сильверами.
– Да, – отозвалась Хиллари. – Думаю, вы правы. Причина приступов не в этом. Значит, мы должны копнуть глубже, вспомнить еще более давнее прошлое. Но я не представляю, когда мы сможем встретиться, может быть, все-таки перед вашим отъездом? По крайней мере, хотя бы начнем двигаться в этом направлении.
Поколебавшись, Мередит решилась:
– Хорошо, – вздохнула она. – Я могу прийти завтра днем, если у вас найдется время.
– Сейчас я уточню у секретаря. – Доктор Бенсон нажала кнопку интеркома.
Ночью Мередит снова приснился сон из ее детства.
Она рано легла спать. Завтра предстоял трудный день, множество встреч и телефонных переговоров. И еще перед визитом к врачу Мередит хотела разобрать бумаги на своем столе.
Едва коснувшись головой подушки, она заснула и почти всю ночь спала без сновидений.
На рассвете она пробудилась и села в кровати – лицо, шея и грудь были покрыты испариной. Мередит похолодела от недоброго предчувствия.
Включив свет, она оглядела комнату и снова откинулась на подушки. Потом взяла с прикроватного столика салфетку, промокнула лицо и шею и скатала влажную салфетку в тугой шарик.
Ей снова привиделся кошмар. Мередит сосредоточилась, пытаясь восстановить в памяти детали.