– Нет! Я… – Волнение снова не дало ей договорить.
– Слушай, Франческа, давай поговорим спокойно. Мне позарез нужны эти рисунки, они составляли половину, да нет – две трети моей коллекции. Мэтт тоже в них заинтересован, он специально разрабатывал для них рисунок тканей. Если ты их вернешь или хотя бы скажешь, кому продала, обещаю тебе все забыть.
На Франческу было жалко смотреть.
– Ты же хорошая девочка, ну с кем не случается греха. Все еще можно исправить.
Франческа отрицательно покачала головой. Она никак не могла понять, в чем ее обвиняют.
– Я не брала ваших рисунков, – прошептала она. – Не брала и не знаю, куда они делись.
– Франческа! Я не собираюсь тебя наказывать! Я только хочу вернуть свои эскизы, и я по глазам вижу, что ты их взяла! – Теперь Дейв по-настоящему разозлился, и голос его загремел, заставив Франческу задрожать от страха. – Даю тебе время подумать до конца недели. Если не сознаешься и не вернешь рисунки, я обращусь в полицию. – Тилли уговорила его подождать несколько дней. – Я ясно выразился?
Она опустила глаза, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Дейв схватил ее за плечи и встряхнул.
– Я спрашиваю, тебе все ясно?
– Да, – выдавила она из себя вместе со всхлипом. Франческа боялась, что, если ей не удастся сейчас уйти, она горько разрыдается и никто не в силах будет остановить этих рыданий.
– Забирай свои шмотки и выкатывайся отсюда! – Дейв был не только разозлен, но и удручен случившимся. Эта девочка начинала ему нравиться. – Пошла вон! – Он видел, что и она очень расстроена, но счел это доказательством ее виновности. Если бы ей нечего было скрывать, она вела бы себя иначе.
– Чтобы рисунки были у меня на столе утром в пятницу! – бросил он ей вдогонку. – В пятницу! Поняла?
И не дожидаясь, пока за ней захлопнется дверь, Дейв развернулся и отошел к своему столу. Но работать не смог. Боже, думал он, за что же мне такое наказание! Неужели всему конец! Дейв сокрушенно уронил голову на руки.
Франческа сидела на промерзшей деревянной скамейке и думала, как она все это расскажет Джону. Несколько часов провела она в тягостных раздумьях, не решаясь идти домой, стыдясь смотреть в глаза Джону. Опять она его подвела – вертелось у нее в голове, он всем для нее жертвует, она вот уже во второй раз его подводит. Ужас и унижение от случившегося казались ей невыносимыми. Ее назвали воровкой. Никто не усомнился в ее нечестности. Вдруг и Джон подумает о ней так же? Франческа не могла собраться с духом рассказать ему об этой истории. И потому сидела под ледяным дождем и размышляла о том, что она, наверно, недостойна счастья, что кара за смерть Джованни будет преследовать ее до конца дней.