Отставив недопитый бокал с вином, Марго округлила глаза:
– Продашь? Ты сказала «продашь»? Ты плохо усвоила условия конкурса, Тесс? Старуха ясно указала, что ни дом, ни прилегающая территория не могут быть проданы в течение двадцати пяти лет!
Охваченная бессильной яростью, Тесс нервно взъерошила волосы.
– Поверь, подруга, я все это прекрасно знаю. Но пойми: я банкрот и просто не в состоянии содержать дом, одна платить налоги. Я должна продать его, чтобы поставить компанию «Пламя свечи» на ноги.
При этих словах чаша терпения Марго переполнилась. Как фурия она вскочила с удобного кресла, пролив вино.
– Знаешь, из письма следовало, что ты переедешь сюда сама, прихватив с собой весь свой бизнес. Начнешь дело на новом месте. Прямо здесь. Или ты этого не писала?
– Марго, ты всегда была мне хорошим другом. Пойми, я с удовольствием осталась бы. Но слишком много пота и крови вложено в компанию, чтобы потерять ее. «Пламя свечи» не должно потухнуть. Ведь оно все, что у меня есть.
– Интересно, и как же ты убедишь Гейба пренебречь последней волей тетушки, земля ей пухом?
– Найду заинтересованного покупателя, цену назначу вполне приемлемую. Моралес встанет на мою сторону, когда узнает всю правду. – Не слишком уверенная в победе, Тесс обдумывала и другой вариант: использовать всю силу женского обаяния, чтобы в конце концов заставить Гейба принять ее условия.
Марго покачала головой и затянулась, медленно выпуская дым.
– О Господи, наивная моя подруга. Ты не знаешь Гейба. Кажется, ты приняла его за беспечного придурка с темпераментом хорошо натренированного золотодобытчика?
Тесс поняла зловещий смысл слов подруги детства. В висках у нее застучало – верный признак надвигающейся беды. Ну что ж, прекрасно. Времени остается в обрез. Может, Моралес совсем не тот, за какого она его принимает, но пусть знает, что в жизни еще не встречал таких женщин, как Тереза Дрисколл. Она добьется своего! Ведь жизнь «Пламени свечи» поставлена на карту. Иначе она не Дрисколл, а бесноватая чихуахуа с новой резиновой игрушкой в зубах.
Тесс в очередной раз помолилась Богу за спасение невинной души. Шикарный «харлей» Гейба мчался сквозь тьму позднего октябрьского вечера. Она не знала, сколько времени провела на заднем сиденье мотоцикла, и жалела только об одном: что даже на несколько минут не может отвлечься, не думать о судьбе своей компании и доме Бланки, а только наслаждаться великолепием города, озаренного лунным светом.
Стараясь не столкнуться с толпами туристов, прибывших на остров в канун фестиваля Хэллоуина и праздно шатающихся по разукрашенным улицам, Гейб предусмотрительно свернул к особняку Уайтхед, миновал Музей света и дом Хемингуэя. Поравнявшись с шумными рядами гуляющих, он сбавил газ и пополз по мостовой всего в нескольких ярдах от парочек, маневрируя так, чтобы не нарушать чьего-либо спокойствия. Тесс перевела дух, надеясь, что вынужденная черепашья скорость не заставит женщину-мэра ждать гостей дольше положенного.