– Представляю, почему вы нарисовали себе такую картинку. – Гейб нежно обнял ее за плечи. – Правда, реальность слишком сильно отличалась от ваших детских грез.
Как ни приятны были Тесс прикосновения Гейба, она молча дала понять, что сейчас настроена не романтически.
– Не знаю, что в конце концов подтолкнуло меня, но в один прекрасный день нервы не выдержали. Я прокралась за забор и переступила порог дома.
– Смело, – усмехнулся он.
– Нет. Глупо. Я прошла через кухню, поблуждала по гостиной, а затем очутилась в этой комнате. Но где же нарядные дети, яркие игрушки? Где же вкусный запах пекущихся в печке шоколадных кексов? Не было ничего, кроме глупого попугая в клетке, что-то выкрикивающего по-испански. Мне хотелось реветь.
– Тесс… – Гейб нежно коснулся ее щеки.
Она уткнулась в колени.
– Не надо. Дослушайте до конца.
Гейб расположился в кресле напротив.
– Ладно, только где же та ужасная правда, которую вы собирались поведать мне? – Его насмешливый тон дал понять Тесс, что история глупой двенадцатилетней девчонки для Гейба не более чем досадное недоразумение.
– Сначала я растерялась. Потом что-то произошло со мной. Я словно обезумела. Вон тот застекленный буфет был сверху донизу наполнен изящными маленькими чашечками из китайского фарфора. Я стала вынимать их и распихивать в карманы, под кофточку. Одна выскользнула из рук и разбилась. Услышав шум, попугай резко закричал, и в тот же миг откуда ни возьмись появилась женщина. Что-то громко сказав по-испански, она с силой схватила меня за руку.
– Боже праведный! Бланка.
– Женщина кинулась звонить в полицию, но мне чудом удалось вырваться и убежать. По дороге я выбрасывала проклятые чашки. А потом… вы смеетесь… Неужели это смешно?
Громкий хохот наполнил комнату. Гейб согнулся, давясь от смеха. Наконец он заставил себя успокоиться:
– Браво, Тесс! Моя тетушка и вправду больше заботилась о коллекции фарфора, чем о людях. – Он вытирал мокрые от слез глаза.
– Ничего смешного! – в сердцах крикнула она. – Поймите, мое письмо на конкурс с начала и до конца пропитано ложью.
– Прекрасно! Вы поступили с нами так же, как и мы с вами. Знай участники конкурса, в каком состоянии находится дом, затея Бланки не имела бы смысла.
Значит, он так ничего и не понял. Тесс смотрела в глаза Гейба, пытаясь определить его реакцию. Но увы! В них было лишь шутливое порицание, с каким добрый герой взирает на озорного гнома, пережившего трудные годы на кондитерской фабрике, оборудованной на верхушке большого дерева.
– Извините, Тесс. Я догадался, что вы собирались рассказать о…