— И разговаривала с его Хранителем?
— Да, – еще раз кивнула Рита.
— Он научил меня чувствовать людей.
— Ты просил его об этом?
— Разве его нужно о чем-то просить? – удивился Сэр. – Я шел поговорить с ним. Мне был нужен ответ на один вопрос. Хранитель выслушал меня и не сказал ни слова. А потом, уже вернувшись сюда, я понял, что он мне на все ответил, и что теперь я чувствую людей.
— Счастливый, – с какой-то детской завистью протянула Рита. – Мне он сказал, что я ему слишком не ясна, во мне много разных начал, и, лишь когда победит одно из них, он сможет говорить со мной... Если это еще будет нужно мне...
— Да брось ты расстраиваться, – махнул рукой Сэр и хотел было сказать что-то еще, но в это время стена с рисунками разделилась на две части и в проеме возникли темные фигуры.
— Привет, – повернулся Сэр. – Проходите.
Подвальчик-пенальчик, только что бывший совсем пустым, как-то мгновенно наполнился людьми.
— Это Рита, – сказал всем Сэр и включил электроплитку.
Сегодня с самого утра что-то не ладилось. Рита обошла одну за другой все знакомые квартиры, успокаиваясь на время общения с друзьями и снова начиная трястись при выходе на улицу. В последнем из домов она почему-то сидела как на иголках, стремясь поскорее уйти, вернее, даже не уйти куда-либо, а просто выйти на черную, уже вечернюю улицу. Она с трудом понимала, что происходит вокруг, не слышала ничего, что говорят. Она вдруг почувствовала, что очень хочет пойти домой... Или к Сэру... Или домой... Пешком. Все равно куда, но по улице и пешком.
— Ладно, – сказала Рита, вставая. – Я пошла.
— Подожди, – растерялась хозяйка. – Мы тебя проводим.
— Не надо, я пешком, – и, быстро накинув куртку, Рита вы скользнула в ночь.
Она шла по улице, вдыхая холодный осенний воздух, и была почти счастлива, несмотря на то, что ее все же слегка трясло. Рита свернула в один из переулков и пошла, подставляя разгоряченное лицо ветру, пытаясь успокоиться и сосредоточиться. Неожиданно, независимо от этой неосознанной тряски, словно откуда-то сверху снизошло озарение, и она совершенно ясно увидела все, что будет дальше.
Это был ее последний день. Рита увидела это так ясно, и ее изнутри обдало таким диким холодом, что на несколько мгновений она даже перестала дрожать. Рита поняла, что весь сегодняшний день вел ее к концу. И сейчас, идя пешком, она идет навстречу если не смерти, то чему-то очень страшному, равному по силе. Она знала (и это знание тоже пришло откуда-то сверху), что нужно немедленно, сейчас же, выбежать на людную улицу, сесть в набитый автобус, не оставаться одной, и тогда с ней ничего не случится. Но это что-то вело ее дальше и дальше в переулок, и это что-то было сильнее ее знания. Сильнее и уверенней. И Рита обреченно свернула в еще более темное ответвление переулка, обостренным слухом воспринимая все посторонние звуки вокруг и всматриваясь в черноту ночи. Она не слышала ничьих шагов, ничего, кроме завывания ветра, видела лишь кое-где горящие тусклым светом окна. Да огромный круг луны, словно одинокий глаз, висел над ее головой.