— Да, – кивнул Сэр. – Я пришел сюда, чтобы не вернуться.
— Я не оставлю тебя, – сказала Рита. – Плевать на все, что нельзя!
Сэр покачал головой:
— Это невозможно.
— Неужели совсем ничего нельзя сделать? – в глазах Риты блеснули слезы. – Я не верю, не верю! Давай попросим Хранителя!
Она вскочила и заметалась по залу, что-то бессвязно крича, прося и моля кого-то.
— Успокойся, – встал на ее пути Сэр, и Рита, уткнувшись в его плечо, заплакала:
— Я не хочу! Не хочу! Так не бывает!
Сэр все крепче прижимал ее к себе, и она постепенно затихла, лишь изредка всхлипывая. Сэр осторожно поцеловал ее волосы и тихо шепнул:
— Хранитель дал нам один шанс.
— Что же ты молчал? – вскинулась Рита. – Что я должна делать? Говори!
— Тише, тише, – снова прижал ее к себе Сэр, пытаясь успокоить.
— Я не могу, не могу, – бессильно шептала Рита, мотая голо вой из стороны в сторону. Неожиданно она остановилась, на несколько мгновений окаменела, напряженно глядя в никуда, потом взгляд ее прояснился, тело устало расслабилось.
— Что я должна делать? – спросила она.
— Видишь зеркало? Тебе нужно заглянуть в него. Хранитель увидел в тебе два начала. Одно – по его мнению, сильнейшее – пока подавлено. Но когда-нибудь оно будет истинно тобой. Зеркало заставит одно из начал взять верх над другим. Какое – это зависит только от тебя. Но выбирать будет твое подсознание.
— И что?..
— Если Хранитель окажется не прав и ты сейчас – это ты всегда, ты останешься здесь, вместе со мной.
— А если он окажется прав?
— Если так, ты вернешься обратно уже изменившейся, со своим новым, основным Я.
— И никакой середины быть не может? – спросила Рита, чтобы выяснить все до конца.
Сэр помрачнел и разжал руки:
— Те, кто смотрел в это зеркало до тебя, сошли с ума... Но всего этого можно избежать... – помолчав, добавил он. – Мы сейчас простимся, и ты уйдешь.
— Нет, – твердо сказала Рита. – Пусть будет так.
Сэр снял с шеи серебряную цепочку с крестиком и надел Рите:
— Он поможет.
— Ты веришь? – удивилась Рита.
— Нет, – качнул головой Сэр. – Но он поможет.
Рита коснулась ладонью его волос, провела по лицу, словно стараясь запомнить на ощупь, легко и нежно поцеловала в губы и смело шагнула к зеркалу.
Ряд за рядом, шеренга за шеренгой, организованно шли, выпучив от распирающего энтузиазма глаза, раскрыв рты в вопле приветствий, десятки, сотни, тысячи резиновых кукол. Кое у кого телесная краска слезла с курносых носов, и пятна, вылезшие наружу, казались неудачно намазанной зеленкой.
"Как хорошо, что я живая", – с затаенной радостью думала Рита, вжимаясь как можно сильнее в стенную нишу, стараясь выглядеть незаметнее или, вернее, не выглядеть вообще. "Только бы черт не принес проверяющих", – подумала она, мельком глянув на часы: еще семь минут этого бреда, и можно будет бежать дальше. Неожиданно ее слух уловил какой-то посторонний звук в достаточно отрегулированном крике толпы. Сомнений быть не могло: это скрипели сапоги. Громко и зловеще приближаясь. "Влипла все-таки!" – с досадой подумала Рита, побледнев от страха, и на всякий случай еще раз быстро осмотрела нишу, в которой стояла. Стена была потрескавшейся, с облезшей кое-где штукатуркой, но абсолютно ровной. Рита вжалась в угол в слабой надежде, что ее не заметят. Скрип сапог равномерно приближался.