Вокруг стояли люди-муравьи. И было несомненно, что это очередь. И что очередь именно туда, откуда она только что пришла. Рита всмотрелась получше. Люди-муравьи стояли в очередь в баню: с тазами, мочалками и мылом. Рита подошла к одной женщине и спросила:
— Скажите, пожалуйста, где здесь выход?
— О, это вам не сюда, – оживилась та. – Вам нужно обратно, – и она показала рукой на дверь, из которой Рита только что появилась. – Идите, сейчас моя очередь, я вас пропущу, – любезно предложила женщина.
— Спасибо, – сказала Рита, пожала плечами и открыла дверь. Вышла обратно на лестницу и сразу заметила, что лестница вместо того, чтобы подниматься вверх и там разъединяться на две, как это было, ведет в просторный зал без окон. Рита спустилась по лестнице и поймала за рукав девушку, отходившую от стенда с расписанием поездов:
— Скажи, пожалуйста, где здесь выход?
Девушка неторопливо захлопнула сумочку и подняла на Риту голубые глаза, выражение чистоты в которых граничило с идиотизмом:
— Я сама ищу его уже вторую неделю.
Рита прошла уже несколько километров, блуждая по залам, лестницам, комнатам и коридорам вокзала. Она устала и вспотела, но то и дело тыкалась лбом в огромные чистые стекла и видела за ними город, который теперь казался ей пределом мечтаний. Рита любила его весь. Он перестал быть серым и даже как-то зазвучал. Рита врезалась в еще одну очередь в какую-то кассу и, пробираясь сквозь потные тела, каким-то внутренним чутьем поняла, что все стоящие здесь уже давно ушли туда, откуда не возвращаются. Испуга не было, но она еще быстрей заработала локтями, и ноги сами вынесли ее из страшной очереди. Отойдя немного, она оглянулась и увидела, что стоят они вовсе не в кассу. Над дверцей матового стекла горели пять букв.
"Выход... " – растерялась Рита.
Она убеждала себя, что этот выход – главный, а раз так, то есть еще два – к железнодорожным путям. Рита побежала куда-то, потом, успокоившись, пошла тише. Она поняла, что торопиться незачем. У нее было много времени на поиски этих выходов – вся жизнь. Если она не найдет ни сегодня, ни завтра, ни через несколько лет – не останется ничего больше, как, устав от хождения, встать в только что виденную очередь, в единственную дверь матового стекла с надписью "ВЫХОД".
Рита побрела по заплеванному полу вокзала, устало поднимая ноги. Что-то отлетело, задетое ее тапочкой, стукнулось о колонну и со звоном закружилось по плиткам пола.
— Стеклышко, – почему-то обрадовалась Рита и нагнулась, чтобы поднять маленький цветной осколок.
Рита выпрямилась и несколько мгновений ничего не могла понять. Девочка все так же неулыбчиво и пристально смотрела на нее.