Девушка странно взглянула на нее и произнесла:
— Художник достал кисточку и нарисовал на стекле вагона три блестящих капельки. "Что это?" – спросила я. "Пусть будет дождь". "Пусть, – кивнула я. – А радуга?" Он раскрасил капельки оттенками синего, зеленого и красного и пристально посмотрел на меня: "Куда пойдем сначала?" "В синюю", – не задумываясь, ответила я и поднялась...
— Хватит! – крикнула Мисс. – Ты не отражение. Ты – это я, Я – это ты. Бред какой-то...
Девушка помолчала, соображая:
— Раздвоение личности?
— Похоже, – кивнула Мисс. – Шизофрения. Только не понятно, у кого, у тебя или у меня.
— У обеих, – сказала девушка, и они расхохотались.
— Как мне тебя называть? – спросила Мисс, понимая всю абсурдность ситуации. На лице у девушки было написано то же понимание:
— А мне тебя?
— Хочешь, я придумаю тебе имя? – предложила Мисс. – Чтобы не путаться.
— Я сама, – мотнула головой девушка и произнесла медленно, почти по слогам. – Рита.
Мисс оцепенела. Подняла глаза и увидела в глазах девушки пыльную дорогу, уходящую за горизонт...
— Господи...
Они долго стояли молча, пытаясь свыкнуться с мыслью, что прошлое у них общее, одно на двоих.
— Бред какой-то... – эхом отозвалась Рита.
На берегу зеленого моря, под странным зеленым солнцем на желтом песке стояли две одинаковые девушки и смотрели друг другу в глаза.
— Я – это ты, – сказала Мисс.
— Ты – это я, – отозвалась Рита
И в глазах обеих засветился немой вопрос.
— Что будем делать? – спросили обе разом.
Мисс потерла виски:
— Пошли куда-нибудь.
Они пошли по горячему песку, приятно согревающему босые ноги, вдоль берега моря, словно ничего не случилось и это совершенно обычная вещь – идти рядом с самой собой... Это тянулось бесконечно долго: желтый песок под босыми ногами, тихий шум набегающих волн и тишина... Говорить было не о чем. Мисс прекрасно понимала, что все ее мысли – в голове у Риты, и, может быть, когда-нибудь потом, когда все будет казаться не столь странным...
— Смотри, – прервала молчание Рита.
Мисс взглянула в сторону протянутой руки. На берегу моря, прямо на песке, расположилось что-то вроде ярмарочного балагана, до их ушей уже доносились нежные звуки какой-то грустной мелодии, развевались флажки всех оттенков зеленого цвета, кружилась карусель с причудливыми зелеными зверьками. И были люди в таких же бледно-зеленых рубахах, медленно бродящие между аттракционами и флажками. Мисс и Рита подошли ко входу, огороженному скрипучей калиткой. Человек на табуретке приподнялся, и обе они одновременно узнали в нем Шамана. Того самого, бьющего в бубен в страшном подвале. Он улыбнулся им, как старым знакомым, зазвенел колокольчик, висевший у него на шее, и радостно произнес: