– Это относится и к работам Фаберже? – спросила Лорел.
– Безусловно! Можешь даже поспорить со мной на свое усовершенствованное приспособление для резки алмазов.
В телефонной трубке воцарилось молчание, пока Лорел пыталась привести в соответствие неприукрашенную правду Арчер с тем, что видела сейчас перед собой.
– Эй! – наконец крикнул Арчер. – Ты слышишь меня?
– Да…
Невнимательность Лорел заставила Арчера сменить свой высокомерный тон. В его голосе уже не было ноток надменности.
– Лорел, дорогая, ты что-то скрываешь от своего дяди Сэмми? – стал выпытывать Арчер.
На лице Лорел вспыхнул слабый румянец. Она всегда чувствовала себя отвратительно, когда приходилось врать, особенно родным и друзьям. Хотя Арчер и не был ей родственником, в детстве она почти все время находилась рядом с ним. Они оба тоже любили Ариэль Свэнн.
Однако Арчер ненавидел Джемми Свэнна. Вот почему Лорел не решалась рассказать ему о яйце. Сэм с удовольствием отомстил бы человеку, сделавшему Ариэль несчастной. Для Лорел это было неразрешимой проблемой. Она сама не понимала своего отношения к отцу. Повзрослевшая Лорел все еще оставалась маленькой девочкой, верившей, что, если она будет хорошо себя вести, отец возвратится домой.
– Что мне может быть известно о Фаберже больше тебя? – спросила она. – Я даже не слышала о предстоящей выставке. Моя жизнь тихо протекает в этом уединенном местечке. Я неделями не выезжаю в город.
– Не нужно разыгрывать передо мной роль бедной провинциалки, – резко возразил Арчер. – У тебя есть телефон.
– Я не стану разыгрывать перед тобой свою роль, если ты прекратишь играть свою.
– Что ты имеешь в виду?
– Роль знатного негодяя из Манхэттена, – ответила Лорел.
Арчер рассмеялся от души. Лорел была одной из немногих, умевшей противостоять его сарказму.
– Ах, милая, как жаль, что ты родилась не мальчиком. Нам было бы так хорошо вместе.
Лорел, рассмеявшись, покачала головой. Она любила Сэмми за острый ум и честность. Были и другие причины, более сложные, имевшие отношение к ее детству и матери, которую оба обожали. И оба потеряли.
– Итак, скажи дяде Сэмми, что ты слышала об императорском яйце Фаберже? – спросил Арчер.
– Все очень просто. Я ничего не слышала.
– Подумай. Может быть, это каким-то образом связано с выставкой в музее Хадсона? В прошлом году, показывая наши коллекции в Эрмитаже, я познакомился там с хранителем этого музея, по-настоящему красивым мужчиной, Новиковым.
– Никогда не слышала о нем.
– Замечательно. Он не из твоего окружения. Но существует вероятность, что русские готовы все выставить на аукцион.