— Твоя бабушка была удивительным человеком, — тихо сказала Кори и кончиком пальцев коснулась щеки миссис Бредли на фотографии.
— И ты тоже удивительный человек, — добавил Спенсер так же тихо, закрывая альбом. — Ты всегда была необыкновенной, даже в те времена.
Кори догадалась, что начинается та самая часть вечера, о которой она мечтала и которой страшилась, и, как все трусы на свете, решила свести разговор к шутке.
— Уверена, что в те времена, когда я повсюду таскалась за тобой и делала снимки, ты не считал меня необыкновенной личностью, — заметила она и, встав, подошла к перилам балкона.
Он последовал за ней и положил ей руки сзади на плечи.
— Я всегда считал тебя особенной. Кори, — сказал он, и когда она промолчала, добавил:
— Ты поверишь, что у меня тоже есть твоя фотография?
— Наверное, одна из тех, что я засовывала тебе в бумажник, когда ты не смотрел?
Он приготовился поцеловать ее, но вместо этого рассмеялся и зарылся лицом в ее волосы.
— — Неужели ты это делала?
— Нет, но у меня была такая идея.
— У меня твоя фотография с обложки «Образцового домоводства Фостеров», признался он.
— Интересно, как ты ее рассмотрел, ведь она крошечная. Спенсер поцеловал Кори в висок и нежно шепнул:
— Подари мне фотографию размером побольше, на которой ты в моих объятиях.
Кори попыталась воздвигнуть мысленный барьер, чтобы защититься от его слов и прикосновений, но тепло уже разлилось по ее телу, а когда Спенс обнял ее за талию и прижался к ней сзади, она почувствовала ответную мучительную тягу к нему.
— Я от тебя без ума, — шепнул он.
— Прошу тебя, Спенс, не надо, — попросила она жалобно, но было уже поздно.
Он повернул ее к себе и с жадностью начал целовать в губы, и она безропотно подчинилась и его пылким поцелуям, и его рукам, которые сначала легли ей на грудь, затем скользнули вниз, прижав ее бедра к своим бедрам. Когда он прервал поцелуй, чтобы набрать воздуха в легкие, Кори уже плохо понимала, что с ней происходит.
— Останься еще на несколько дней, — шепнул он и потерся подбородком о ее волосы.
Еще несколько дней… Боже, как ей хотелось остаться… Несколько дней, чтобы вспоминать их всю жизнь. И сожалеть, что проявила слабость…
— Мне… Мне надо работать, у меня расписание…
— Вот и включи меня в свое расписание. У меня есть для тебя работа.
Он шутил, называя это работой, и она прислонилась лицом к его груди. Она останется с ним на эти несколько дней, будь что будет.
— Разве это работа? — сказала она голосом, дрожащим от страха и любви.
Спенс почувствовал, что она колеблется, и усилил нажим.