Сколько я видел бойцов, сражавшихся со стрелами в груди, сражавшихся рьяно, умело. Они не чувствовали боли и рубили врагов порой и лучше, чем те, что были целы и невредимы. Но стоило сражению закончиться, под тяжестью ран они падали бездыханными наземь…
Гелион Манфийский. «Виденье мира: военные годы»
Трепещите, ибо близок Тот, Кто Уничтожит Народы. Земли ваши истопчет он и веревкою их отмерит. И разрушены будут города ваши и пустынны. Нетопырь, ворон и филин поселятся в домах ваших. И змей угнездится в них.
Aen Ithlinnespeath
Время текло неумолимо. Наставления и нравоучения Трисмегиста не успокаивали — только пуще прежнего угнетали. А дух, будто не видя этого, произносил все новые и новые колкости.
— Хватит! — не выдержал Сандро. — Перестань, немедленно! Я не намерен слушать твои поучения. Да, я ошибся. Да, я выбрал не того союзника, но я все изменю. Я найду как.
— Ищи, — огрызнулся Трисмегист и надолго замолчал.
— Альберт, — разрушил устоявшуюся тишину Сандро, почувствовав, что вспылил, — сегодня начнется война. Сегодня будет битва — моя первая битва. Может, дашь мне напутствие?
— Ты уже знаешь все, что должен знать, — добродушно ответил друид, начисто позабыв о недавней обиде. Он любил роль наставника и с готовностью дал новый урок: — Не вырывайся вперед и не открывай спину. Старайся видеть всех и делать так, чтобы никто не заметил тебя. Главное для чародея — скрытность, поэтому самое важное — правильно выбрать место для поединка…
— Альберт, — прервал тот учителя, — мне пора. Арганус зовет.
— Удачи и побед, — пожелал на прощанье друид, и Сандро ответил лишь кивком: слова были лишними.
* * *
Псы сцепились не на шутку. Массивные челюсти арганусового волкулаки, словно капкан на йотуна,[17] захлопнулись на шее неизвестной для Сандро породы бойцовского хельхеймца. Клыки волкулаки, специально выращенные то ли при помощи магии, то ли селекции, способны были переламывать кости. Их цель и была таковой. Если обычного пса можно было искусать и изодрать до смерти, то бойцовских собак Хельхейма, лишенных плоти, могла погубить только магия или клыки, что острее меча. Клыки волкулаки были острее.
Арганус сосредоточенно наблюдал за поединком. Но на самом деле он не просто наслаждался схваткой — он руководил своим псом, как марионеткой, отдавая тому ментальные приказы. Волкулака, схватившись за шею хельхеймца, уже не отпускал, лишь сильнее сжимал челюсть и мотал головой, медленно, но уверенно выламывая противнику шейные позвонки.