– Я понимаю, что ты не нарочно, – говорила Энни. – Но я не раз видела, как эта искра притягивает их, а потом они уже не могут вырваться на свободу.
– О боже, Энни, – хохотала Оливия. – Тебя послушать, так выходит, что я просто какая-то женщина-вамп.
Энни на мгновение задумалась.
– Не совсем так. Но твои глаза обещают, – сказала Энни. – Обещают веселье, приключения, тепло.
Позднее Оливии подумалось, что вряд ли такое суждение можно назвать нелестным или неприятным.
Все мужчины, какие перебывали в ее жизни после Дресслера, были, каждый по-своему, интересными, умными и привлекательными, но только Джанни сумел обнаружить и указать Оливии одну из немногих тайн, которые она, если честно признаться, старалась похоронить в глубинах сознания.
– Ты, безусловно, знаешь, – сказал ей Джанни Дресслер в тот вечер, когда они, по взаимному согласию, хотя и не без сожаления, решили закончить свои отношения, – что ты, как ни спорь и как ни возражай, влюблена в Ариаса.
– Не говори чепухи, – перебила Оливия. – Я уже говорила, Джим мой лучший друг.
– Дружба не мешает любви, – возразил Джанни.
– В нашем случае – мешает. – Оливия оставалась непреклонной. – Так же как и его женитьба.
– На женщине, которую ты терпеть не можешь.
– И при чем тут моя неприязнь? Джанни улыбнулся:
– Все зависит от того, почему ты ее не любишь.
– Не твое дело, почему я не люблю Кэри, – раздраженно огрызнулась Оливия. – И если я так и не влюбилась в тебя, Джанни Дресслер…
– Как и я в тебя, – нежнейшим голосом вставил он.
– Это не означает, что я влюблена в кого-то еще. – Она нетерпеливо встряхнула головой. – Честно говоря, Джанни, я думала, ты выше всей этой шовинистической ерунды.
– Нет, конечно, – снова усмехнулся Джанни. – Разве может швейцарец итальянского происхождения не быть шовинистом?
– Верно. – Оливия немного смягчилась. – Наверно, ты ничего не можешь с собой поделать.
– Точно так же, как и ты ничего не можешь с собой поделать. Ты влюблена в своего Джима, и все тут, – сказал Джанни. – Не забывай, я много раз видел вас вместе.
– Ты видел друзей. Двоих добрых друзей.
– Мне приходится повторяться – с каких это пор дружба стала помехой любви?
Оливия вздохнула.
– Отстань от меня, ради бога, – уже более покладисто произнесла Оливия.
– Как скажешь. – Джанни помолчал. – Так почему ты не любишь жену Джима?
– Повторяю, – отрезала Оливия, – это не твое дело.
Оливия и вправду невзлюбила Кэри Бомон с самой первой встречи, но она сумела достаточно быстро понять, что в первые дни после свадьбы Джим был по-настоящему счастлив с Кэри.
Какие бы удары жизнь ни наносила Джиму Ариасу, он по-прежнему оставался мягким, обаятельным добряком. Даже работая в мире рекламы – отрасли, как ни одна другая изобилующей головорезами, – Джим прославился не только выдающимся талантом в составлении рекламных текстов, но и старомодной отзывчивостью, редкой способностью сопереживать.