Эмили помолчала некоторое время, опустила голову, рассмеялась, затем повернулась и быстро покинула мою комнату, оставив меня дрожать от страха, как от лихорадки.
Все это утро я думала о словах, которые говорила мне Эмили. А что, если это все правда? Многие наши слуги, особенно Лоуэла и Генри верили в везенье и невезенье. Они верили в чары и знаки зла, и знали что нужно сделать, чтобы избежать несчастья. Я помнила, что Генри грубо накричал на кого-то за то, что тот убивал пауков.
– Ты навлек на нас несчастье, – заявил тогда Генри. Он послал меня к Лоуэле, чтобы принести пригоршню соли. Когда я вернулась, он заставил этого человека повернуться вокруг самого себя 3 раза и бросить соль через правое плечо. Но даже после этого Генри сказал, что этого не достаточно, потому что было убито слишком много пауков. Если Лоуэла роняла нож в кухне, она тут же начинала рыдать, потому что это значило, по ее мнению, что кто-то из близких скоро умрет. Она начинала креститься и делала это, наверное, раз десять, бормоча при этом все молитвы какие только знала, и надеялась, что теперь зло будет остановлено.
Генри считал, что стремительный полет птицы или крик филина мог предсказать кому-нибудь о рождении мертвого ребенка или о необъяснимой коме. Чтобы защититься от злых духов, Генри прибил старые подковы над всеми дверьми, где ему разрешил папа. Если свинья или корова рождали уродцев, Генри весь день трясло от ожидания какого-либо бедствия.
Предрассудки, невезенье, проклятья – все они были частью того мира, в котором мы жили. Эмили понимала, что ее слова вызовут страх и смятение в моей душе. Теперь я знала, наверняка, что мое рождение стало причиной смерти моей настоящей матери. Как я ни старалась, Я не могла не верить Эмили. Я надеялась, что Генри знает, как избавиться от всех проклятий, которые я могла принести.
Вернувшись, мама обнаружила меня в слезах и решила: я плачу, потому что не могу пойти сегодня в школу. Я не хотела рассказывать ей о визите Эмили, так как это расстроило бы маму и навлекло бы еще большие неприятности, в которых Эмили обвинила бы меня. Поэтому я выпила лекарство и заснула в надежде, что болезнь выпустит меня из своих объятий.
Когда в тот день Эмили вернулась из школы, она заглянула в мою комнату.
– Как поживает наша маленькая принцесса? – спросила она у мамы, которая сидела рядом со мной.
– Гораздо лучше, – ответила мама. – Ты принесла какое-нибудь задание от ее учительницы?
– Нет. Мисс Уолкер сказала, что она не может ничего дать на дом. Все должно быть выполнено в классе, – ответила Эмили. – Между прочим все другие новички выучили сегодня очень много нового, – добавила она и медленно удалилась.