– Хлеб да соль честной компании.
Он поклонился.
– Присаживайся к нам, Парфен Никитич, – предложил Шарапов.
– Благодарствуйте, я на минутку. Дело. А вот рюмку с такими важными гостями приму.
Николаев сам налил полный стакан, положил на тарелку колбасу и огурцы.
– А ты, Ваше Высокоблагородие, норму мою помнишь.
– А как же, Парфен Никитич, жизнь вместе прожили.
– Это точно, и обид на сердце не держали. А было всякое. Это я для гражданина Тыльнера говорю и товарища репортера. Повод у меня есть выпить. Поэтому приношу свои извинения за молодых, жизни не знающих. Они свою получат. А Вы, господа, на нас сердце не держите. Торгуй спокойно, Михал Михайлович, никто тебя здеся не обидит.
Парфен выпил, даже не поморщился.
Николаев протянул закуску.
– Благодарим конечно, но такой хороший продукт закуска только портит.
– Извините, что помешал.
Парфен поклонился и вышел.
– Он кто? – спросил Леонидов.
– Знатнейший домушник, – пояснил Николаев, – всю Вахрушенку в кулаке держит, без него здесь бутылку пива не откроют.
– Серьезный паренек, – Леонидов достал блокнот, записал.
– Вы, Александр Иванович, и Вы, Георгий Федорович, пришли ко мне по поводу капитана Горомыслова. Так?
– Так, – ответил Тыльнер.
– Ну что я могу сказать. Его охотничья команда рядом с нашим полком стояла на Западном фронте. Я знатным разведчиком был, языков натаскал больше, чем воров на Вахрушенке. Вот меня и приметил Горомыслов. Вызвал к себе, предложил служить в его команде. Отвел на учебное поле. Там макет человека стоял в немецкой каске. А вы знаете, что они были глубже наших. И под срезами каски красный кружочек был. Вот в него надо было покружочку резиновой дубинкой сильно, залитой ртутью попасть. Удар этот не убивал, а оглушал.
– Вот поэтому нет ни одного убитого при ограблении, – сказал Тыльнер, – а Вы попали к Горомыслову?
– Нет. Согласие дал. А ночью полковник Кравчук в поиск послал. Меня, двух солдат и с нами Олега Алексеевич пошел. До немецких окопов добрались спокойно. Там Олег Алексеевич оглушил двоих. Гренадера и лейтенанта. Немцы всполошились, не повезло. Мы лейтенанта потащили, а Олег Алексеевич с двух выстрелов из нагана пулеметный расчет погасил.
– Неужто так стреляем? – удивился Тыльнер.
– Он, товарищ Тыльнер, из нагана все семь пуль в десятку кладет.
– И молчишь, – ахнул Тыльнер.
– А чем хвастаться, – спокойно ответил Леонидов.
– Но у немцев второй пулемет заработал. Меня подбило, – махнул рукой Шарапов, – а тут Его Благородие подполз. Я ему «…брось, ползи», а он в ответ «…москвичи земляков не бросают». И спас меня, за что ему вечная благодарность.