Саблин встал, подошел к бюро красного дерева, вынул толстую пачку денег, положил на стол.
– Цена устраивает?
– Вполне.
– Тогда я Вас слушаю.
Штальбург выпил, взял из портсигара, лежащего на столе, папиросу, закурил.
Затянулся пару раз.
– Давайте, дорогой друг, без актерских пауз.
– Давайте. Покойный Иван Федорович Манасевич-Мануйлов, помните такого?
– Еще бы. Известный и удачливый чиновник Охранного Отделения.
– Так вот, он поведал мне, что Рубинштейн широко скупал драгоценности вплоть до семнадцатого года. Скупал их в основном у польских беженцев. Когда немцы заняли Варшаву, в Москву подались богатенькие поляки. Скупил много, часть вывез, а кое-что припрятал в Моске.
– Где? – Саблин вскочил.
– Милый Юрочка, если бы я знал где, то давно бы сбежал в Финляндию. А лучшим его другом в нашем благословенном городе был Петя Арнаутов.
– Писатель?
– Именно.
– Вы можете на него выйти?
– Нет, не те отношения. А Вам я советую – напечатайте его новый роман, он за это и приведет Вас к лабазам каменным, в которых алмазы пламенные.
А поезд шел в Москву. Заделали фанерой пробитые окна, большой свет не зажигали.
Лена Иратова, при тусклом свете тонкой церковной свечи раскладывала пасьянс.
Подошел оператор.
– Играешь с дьяволом, Лена?
– Играю, Миша.
– И как? Кто кого?
– Пока он.
Штальбург вышел из «Метрополя».
Обернулся, злобно посмотрел на солдата в новенькой шинели, с кобурой на боку и закурил.
Рядом с выходом горели два электрических фонаря. Свет их был зыбким и противно желтым.
Штальберг постоял в раздумье и двинулся в сторону Тверской, к кафе «Домино».
Он шел, иногда похлопывая себя по левой стороне пальто, словно не веря, что пачка денег лежит в кармане пиджака.
Навстречу ему шли двое молодых людей.
Они о чем-то весело болтали, курили папиросы.
Когда они поравнялись со Штальбергом, то ловко завернули ему руки за спину.
– Спокойно, Штальберг, ЧК.
Подъехала машина, и журналиста запихнули на заднее сиденье.
Кабинет как кабинет, никогда не скажешь, что он находится в такой страшной организации.
Диван черный кожаный, двухтумбовый письменный стол, покрытый зеленым сукном, маленький приставной столик, вешалка у входа, книжный шкаф, забитый томами русских классиков.
На стене портрет Ленина, за столом начальник МЧК Манцев.
Раздался стук в дверь.
– Войдите.
На пороге человек в штатском.
– Задержанный доставлен.
– Заводи.
В кабинет ввели Штальберга.
– Идите, – махнул рукой Манцев, и сотрудник исчез.
– Борис Борисович Штальберг, ныне корреспондент «Рабочей газеты», а ранее заведующий Петербургским отделом «Русского слова»?