– Да, гос… извините, гражданин чекист.
– Зовите меня просто Василий Васильевич. Вы догадываетесь, Борис Борисович, почему Вы здесь?
– Пока нет.
– Как мне вас прикажете называть – гражданином Штальбергом или секретным сотрудником Потаповым?
– Вы что-то путаете, Василий Васильевич.
– Нет, драгоценный Борис Борисович. Я ничего не путаю.
Манцев взял со стола папку с надписью «МВД Российской империи, Департамент полиции. Совершенно секретно. Дело на секретного сотрудника „Потапова“.».
– Знакома ли Вам эта папка? – тихо спросил Манцев.
– Естественно, нет.
Манцев открыл дело.
– Я Вам зачитываю вслух: «…агентурное производство на заведующего Петербургским отделом газеты „Русское слово“ Штальберга Бориса Борисовича. Из разночинцев. Агентурный псевдоним „Потапов“, в наблюдении „Амурский“. В деле Ваша фотография и собственноручное согласие работать с Московским охранным отделом. Что Вы на это скажете?
– Один весьма многоопытный и умный человек в свое время дал мне дельный совет – ни с чем не соглашаться и ничего не подписывать. – Штальберг взял папиросу, лежащую на столе, закурил.
– Кто же это, если не секрет?
– Полковник Мартынов.
– Действительно, многоопытный господин. Мы его так и не нашли.
– И не найдете.
– Почему?
– А потому, что были люди, преданные режиму, а были те, кто ему только служил. Преданные сбивались в кучки, планировали заговоры и испарялись, а служивые находили себе другого хозяина.
– Любопытно, а знаете, гражданин Штальбург, что мы делаем с секретными сотрудниками Охраны, особенно такими, как Вы, получавшими высшую зарплату, награжденными орденом «Станислава» третьей степени…
– Хочу уточнить – с мечами, то есть за военные заслуги.
– Это не важно.
– Вам нет, мне да. А что Вы делаете, я знаю. Отправляете в гараж. Как поется в одной милой шансонетке:
«А третий был штабс-капитаном,
И был он направлен в гараж,
И там был наказан наганом,
За Врангеля и шпионаж»,
– Любопытно, – усмехнулся Манцев, – Вы что, не боитесь смерти?
– Смерть наиболее естественная форма человеческой жизни. Она неотвратима, боятся ее люди счастливые, нашедшие свое предназначение. Я же живу иначе, так что совершенно не боюсь ее потерять.
Манцев изумленно посмотрел на Штальберга, он понял, что этот человек говорит правду.
– Жалею об одном, – продолжал Штальбург, – как говорят на бегах «угадал приличную сумму, а потратить не смог».
– Как знать, как знать. А где Вы, Борис Борисович, угадали, как Вы говорите, такие деньги? Уж не у Саблина?
– Именно.
– Никак в картишки рискнули?
– Зачем, продал ему безобидную для пролетариев информацию.