В великом изумлении Олег поднял трубку:
– Леонидов.
– Привет, Олег Алексеевич…
Голос главного редактора был напористым и веселым.
– Удивлен?
– Сражен. Ведь у меня аппарат отключили во время переворота в семнадцатом, как вещь буржую ненужную.
– Так слушай. Мне позвонил начальник МЧК Манцев… И говорит, как телефонировать тебе, А я отвечаю, у Леонидова телефон отключен как у вреднейшего буржуя.
– А он?
– Засмеялся и спрашивает, есть ли твой номер в последнем выпуске «Вся Москва». Я говорю есть. Вот и вся история. Теперь ты не вреднейший буржуй, а нужный революции человек. Голос редактора в трубке на секунду умолк.
– Много написал?
– Три страницы.
– Чекистам нужно, чтобы мы вышли утром. У них свои дела. Сколько осталось работать?
– Часа три.
– Через три часа я вышлю мотор. Езжай в редакцию.
Когда он вернулся, Нюша спала у дверей. Часы тяжело пробили четыре раза.
Леонидов разделся, накинул халат и пошел умываться, руки были в типографской краске. Он вернулся в комнату и лег на кровать. Нюша подобралась к нему, прижавшись, и заурчала.
Леонидов заснул сразу.
Поезд подходил к Москве к девяти часам.
Прежде чем вытащить аппаратуру, выгрузили баулы и коробки Лены.
По перрону бегали мальчишки-газетчики.
– «Рабочая газета»… «Рабочая газета». Читайте статью Олега Леонидова о французской банде.
– Ну вот, Леночка, – улыбнулся Бауэр. – Несколько необычно, но Олег Вас встречает.
Лена засмеялась.
Бауэр сунул газетчику деньги.
– «Налет с французским прононсом». В духе нашего друга статья.
А газетчики бежали, выкрикивая название статьи Леонидова.
Всей киногруппой Лену усаживали на извозчика. И поплыла Москва, но мимо. Чище она стала, веселей с той поры, как актриса уехала на Юг. Больше вывесок и меньше заколоченных окон. В Большой Афанасьевский въехали, и пошел снег. Он падал на землю в полном безветрии, словно пух.
Лена поймала снежинку на ладонь, и она была похожа на новогоднюю елочную игрушку.
– Приехали, барышня, – повернулся к ней извозчик, – во двор будем заезжать?
– Конечно, конечно. Вон к тому подъезду.
– Значит будем.
Извозчик подъехал, помог сгрузить чемоданы, и даже на второй этаж подсобил поднести.
Лена села на чемоданы у двери, на которой блестела табличка «Елена Андреевна Иратова – драматическая актриса».
Лена повернула рычажок звонка.
За дверью послышались шаги. Звякнула цепочка, щелкнул замок.
На пороге стояла тетя, разглядывая ее в лорнет на черненой ручке.
– Прибыла домой, драматическая актриса.
Тетя, бывшая прима провинциальных театров, умела держать паузу.
– Тетя Надя!
Лена вскочила, обняла ее.