При входе Леонидова встретил Николай Николаевич, директор кафе поэтов.
– Олег Алексеевич, где встречаете Новый год?
– Здесь, конечно.
– Тогда прошу приобрести билетик.
Олег взял билет, посмотрел на цену.
– Ого!
– А что Вы хотите? Знаете, сколько расходов Вам один?
– Да.
Леонидов огляделся и не узнал кафе.
Закопченная грязная стена сияла разноцветной краской. Розовой, черной, зеленой и золотистой.
– Когда вы успели?
– Успели.
В зале больше не было «буржуек», помытые окна отражали свет люстры, исчезли со столов керосиновые лампы, вместо них стояли электрические с розоватыми абажурами.
Четыре художника расписывали стены: кубист, абстракционист, модернист и последователь «Могучей кучки».
На золотистой стене колосилась рожь, висело над ней веселое солнце, а по дороге шел кудрявый парень с тальянкой, очень похожий на Сергея Есенина.
– Вот это да! – обрадовался Леонидов.
– Это наш сюрприз Сергею Александровичу.
– Налаживается жизнь, Николай Николаевич, – весело сказал Леонидов.
– Слава Богу, электричество дали, котельные заработали, продукты появились. Слава Богу. Поужинаете?
– Обязательно.
Леонидов сел за стол.
Появилась официантка.
– Добрый вечер, Олег Алексеевич, рекомендую салат «Домино» и колбасу по-извозчичьи в горшочке.
– Несите.
– А выпить?
– Как всегда и кофе.
К его столу подошел «благородный отец» и красивая актриса Таня.
– Не прогонишь?
– Садитесь, я очень рад. Танечка, чем Вас угостить?
– Только кофе.
– А я возьму то же, что и ты.
– А ты, Михаил Романович, откуда знаешь, что я заказал?
– У них больше ничего нет, – засмеялся по-театральному громко «благородный отец».
– Олег, – Таня посмотрела на Леонидова огромными синими глазами, – Вы на Новый год будете здесь?
– Обязательно, я уже и билет купил. А Вы, Таня?
– Непременнь. Правда, у нас в театре традиционный капустник, но я приду и будут петь.
– Значит, я не зря купил билет.
– Спасибо.
В зал вошли трое одетых в хорошие заграничные пальто и не московские светлые зимние кепки.
В руках у каждого была большая коробка, упакованы в разноцветную бумагу.
К ним бросился Николай Николаевич.
– Глеб, голубчик, неужели привезли?
– А как же, наше слово – закон. Вот коробка из Риги, эта из Варшавы.
– Батюшки, – удивился «благородный отец», – это же наши кожаные ребята.
Глеб подошел к столу.
– Здравствуйте вам. Привезли елочные игрушки. Я из Риги, а Коля из Варшавы.
– Так запросто в Европу за украшениями для елки? – развел руками Леонидов.