– О Господи, какой кошмар! – только и смог я произнести. – Ниночка?! Да я же вот такой ее помню!
И я, с трудом нагнувшись, насколько позволяло пузо, помахал рукой где-то возле своей коленки, демонстрируя рост Ниночки в те незапамятные времена, когда я приходил к Ю Вэ домой обсуждать диссертацию. Поскольку рост у меня довольно высокий, данный отрезок приблизительно соответствовал размерам девочки в юном возрасте.
Но как ни маши рукой, воспроизводя в качестве аргумента юное сопливое создание, данный жест вряд ли произведет впечатление на следователя. Зато может произвести впечатление кое-что другое.
Разузнав у Юрия Владимировича, где сейчас находится Нина и кто ведет дело, я с искренней готовностью пообещал как минимум навести все необходимые справки и помочь чем получится.
– Я не верю в то, что Нина могла пойти на такое, – сказал мне на прощание Ю Вэ. – Я слишком хорошо ее знаю. Но моя убежденность – плохое доказательство, а внушить ее следователю я не могу.
– Да-да, разумеется, – повторял я. – Но надо все как следует разузнать. Купим следова… то есть объективную информацию, посмотрим, что к чему…
– И я их понимаю, – продолжал свою мысль Ю Вэ, – через следственные органы проходят сотни, тысячи таких людей. Поневоле черствеешь. Поверите ли, я даже напился вчера до чертиков. Ах, ну да, ведь вы же меня и выручили… Просто я уже не знаю, что и делать. Руки опускаются и жить больше не хочется.
– Надо взять себя в руки, – наставительно произнес я. – Юрий Владимирович, я понимаю, что это тяжело, почти невозможно, но попробуйте как-то собраться. Предстоит борьба, и я верю в вашу силу духа. Вы были моим учителем и то, чего я добился в этой жизни в немалой степени достгнуто благодаря вам. Да-да, не возражайте. Я считаю себя обязанным вам по гроб жизни и обязательно буду держать ситуацию под контролем.
Стоя уже на самом пороге и комкая в кулаке торчащий из отворотов куртки шарф Юрий Владимирович как-то по-детски беспомощно улыбнулся.
– Попробуйте… хорошо, если вам удастся хоть как-то смягчить… Я-то уже ни на что не надеюсь, – произнес он с отчаянием.
Проводив старика, я некоторое время поахал и попереживал, предаваясь банальным рассуждениям о том, чего только не бывает с человеком.
– Ниночка! Кто бы мог подумать! – несколько раз повторил я вслух.
Ладно, как-нибудь все устроим. Если не удастся скупить четвертую власть на корню, то может быть, спишем на аффект. Убивать, конечно, нехорошо, но, по-моему, надо думать о тех, кто остался жив, а они пусть уже сами делают выводы относительно того, как жить дальше.