– В ногах, как говорится, правды нет. Но правды нет и… В смысле, давайте-ка присядем где-нибудь и немного поговорим, – предложил я. – Вас устраивает вон то кафе? Кажется, там подают американское мороженое.
Настя Мокроусова уже хотела было согласиться и даже чуть подалась вперед всем корпусом, но Соня резко ответила сразу за обеих:
– Не устраивает. Говорить будем здесь и никуда не пойдем, – отрезала она.
При этом юная Швыдкова сморщила губы в некое подобие светской улыбки. Получалсь у нее это на редкость отвратительно.
– И вообще нам говорить не о чем, – быстро затараторила она. – Вы кто Нине?
– Я же уже сказал, – терпеливо напомнил я, – знакомый ее деда.
– Ах знакомый! – как бы разочарованно покачала головой Соня, – Это еще, между прочим, надо установить. Вдруг вы вообще неизвестно кто? Заведете нас в кафе и там изнасилуете. Правда, Насть?
Подруга с готовностью кивнула. Такая перспектива – я распластываю Соню и Настю на пластмассовых столах в «Баскин-Роббинсе» и яростно совокупляюсь одновременно с обеими при большом скоплении народа – казалась ей вполне вероятной.
Швыдкова слишком уж горячилась и явно торопилась отразить мое еще не начавшееся нападение – отнюдь не сексуального характера – традиционным женским способом: молоть чепуху, по возможности не прерываясь и не давая собеседнику вставить слово.
– Значит так, мы с Настей всю правду где надо рассказали и свой гражданский долг – правильно я говорю? – выполнили. Так мне мент и сказал. А что, по вашему, врать было надо?
– Нет, но…
– Вот и нечего связываться со всякими, – тараторила Соня. – Такая тихоня, видите ли, ангелочек, и трахается втихомолку с сантехниками!
– Так сколько же их было, этих сантехников? – улыбнулся я.
– Сколько надо, столько и было, – отрезала Соня. – Правильно я говорю, Насть?
– Точно, Сонька, – кивнула ее подруга. – Это все из-за Дениса.
– Какого Дениса? – тут же навострил я уши. – Ну-ка, ну-ка, давайте разберемся.
Судя по реакции Сони, я попал в самую точку. Швыдкова перестала вертеться и, сделав строгое лицо, взяла Настю под руку.
– Так, нам пора, – резко заявила она. – Мы немедленно уходим, и говорить нам больше с вами не о чем и незачем, только впустую трепаться.
Сделав несколько торопливых шагов, – неповоротливая Настя едва успевала за ней, Соня обернулась и на всякий случай добавила:
– И не предлагайте нам денег, пожалуйста. Мы все равно не возьмем.
Можно подумать, я предлагал! И можно подумать, они бы действительно не взяли!
Я задумчиво смотрел на удаляющиеся фигурки девушек и в моей башке крутились всякие-разные мысли, которые, если суммировать, можно было выразить одной фразой: