– Швыдкову и Мокроусову?
Мальчик недовольно оторвался от книги, которая оказалась романом маркиза де Сада «Сто двадцать дней Содома» и, быстро оглядевшись, ткнул пальцем в спины двух удаляющихся девушек.
Я поблагодарил парня, который уже снова с головой ушел в описания оргий и поспешил за юными созданиями. Уже почти нагнав их, я сообразил, что это те самые переростки, с которыми беседовала моя рыженькая.
Кстати, да вот и она. Я заметил прядь светлых волос, которая уже исчезала в кабине «форд-эскорта», пришвартованного напротив школы.
Не хило живут ночные бабочки в нашем городке, не хило. Пожалуй, тогда в казино я недооценил степень респектабельности этой шлюшки.
– Прошу прощения, – сказал я как можно нейтральнее, поравнявшись с девочками, – но если вы Соня Швыдкова и Настя Мокроусова, то именно вас я и ищу. Поболтаете со мной минутку-другую?
Парочка тотчас же оглянулась с испуганной заинтересованностью.
– А что такое? – не без некоторого вызова осведомилась та, что выглядела позврослее. – Ну я Швыдкова, и что дальше?
«Ага, эта здесь главная, – решил я, изучающе посматривая на девицу, пока говорил свой спич. – А вторая как бы при ней».
Соня Швыдкова была довольно худеньким созданием а ля Никита из французского боевичка. Выглядела она довольно взросло и водку в комках ей наверняка продали бы без секунды сомнения в ее совершеннолетии.
Девчонка смотрела на меня так, как будто оценивала и облизывала одновременно.
– Я старый… – тут Соня слегка улыбнулась, – старый знакомый деда вашей одноклассницы Нины Соколовой. И мой разговор будет касаться несчастья, которое с ней произошло…
– Мы-то тут при чем? – пожала плечами Настя. – Сама кашу заварила, пусть сама и расхлебывает. И не надо нас путать в это дело.
При этом Настя посмотрела на подругу, как бы спрашивая Соню, верно ли она выразилась.
– Вот именно, – поддержала ее Швыдкова. – А если у вас есть что сказать, идите в милицию, там с вас снимут показания. А нам пора.
– Я как раз собирался в милицию, – нежно сказал я. – Но решил сначала переговорить с вами.
Разумеется, я блефовал. Но мой прием сработал и девушки чуть поумерили прыть.
Мокроусова слегка задумалась, уставившись в одну точку, и начала невзначай почесывать себя за плечо. Выглядела она при этом абсолютной дурой. Все-таки, несмотря на вполне сформировавшуюся женскую фигуру, лицо у нее было самое что ни на есть детское.
Соня же, напротив, стала пританцовывать на месте, скрещивать ноги и как-то подергиваться. Обычный истерический тип для брюнетки с лисьей мордочкой и стервозным выражением глаз. У моей покойной жены бывали такие подруги, да и в «Вакцине» подобные существа нередко попадались среди лаборанток.