– Очень опытный юрист, – похвалил его Артамонов, – съел в своем деле целый собачий питомник. Так что, надеюсь, Завадский получит не очень много. А если вы насчет репутации фирмы, то не беспокойтесь, мы расширяемся под новым названием и Завадским там уже не пахнет.
– Вот что, – привстал я с кресла, давая понять, что наш разговор закончен, – я, как вы понимаете, тут не один, хоть и главный. Мне необходимо ознакомить с вашим предложением руководящих работников «Ледокола» и мы все вместе примем совместное решение, о котором вы будете извещены.
Когда Артамонов уже откланялся и был готов закрыть за собой дверь, я «обрадовал» его, бросив вдогонку:
– Как только мы посовещаемся, то позвоним вам. Не советую возлагать больших надежд, я вовсе не уверен, что фирма решит пойти вам навстречу.
…Господин Ривкин выглядел очень плохо. Адвокат словно бы постарел лет на десять за то недолгое время, что мы с ним не виделись.
– Я старый больной человек, – ответил он на мой вопрос о Завадском. – Я не хочу себе никаких неприятностей. Давайте каждый из нас будет заниматься своим делом и не встревать в чужие.
– Завадский в данный момент – это мое дело, – веско сказал я. – Господин Ривкин, ну я же понимаю, что вам заплатили за то, чтобы вы не очень усердствовали в защите своего клиента.
Та интонация, с которой Артамонов назвал фамилию Ривкина свидетельствовала для меня о многом. Еще бы – самый лучший юрист в городе защищает Завадского. Казалось бы – никаких вопросов, лучшего варианта нельзя и предположить. Но я понял, что именно здесь Завадского может подстерегать очень неприятный сюрприз.
Моя речь не произвели впечатления на Ривкина. Он с печальной улыбкой продолжал качать головой, отказываясь говорить со мной на эту тему.
– Оставим в стороне этику, – пустил я в ход последний козырь. – Я дам вам гораздо больше, чем вы уже получили. Скажите мне, кто вас нанял, что инкриминируют Завадскому и что можно для него сделать.
Ривкин скривил рот.
– Заплатили мне, господин Паратов, не так много. как хотелось бы, если говорить честно. Раза в два меньше, чем я рассчитывал.
– Ну так помножьте полученную вами сумму на три и выкладывайте, – предложил я.
– Вообще-то я не перепродаюсь, таков уж мой принцип, – пошевелил бровями Ривкин. – Хотя, с другой стороны… В общем, со мной беседовал Артамонов. Говорил, что Завадский будет сидеть в любом случае и чтобы я не усердствовал. Так сказать, участвовал в деле лишь своим именем. Намекал, что на Завадского уже кое-что есть и будет еще больше. Принес такие деньги, каких у него нет.