– Я ознакомлю вас с содержанием этих документов чуть позднее. Пройдёмте.
Виктор и Сергей послушно повернулись к двери. И тут сидевший в углу и углублённо изучавший документы Оноши неожиданно поднял голову и на русском языке без всякого акцента произнёс:
– А вас, Игорь и Александр, я попрошу остаться…
Мы с Виктором работаем консультантами в отделе прикладного программирования корпорации NEC. Как подобает настоящим японским трудящимся, мы продираем глаза в шесть часов утра, бежим на электропоезд, весь день корпим над кодами и вечером возвращаемся в уютный домик на две квартиры в пригороде Иокогамы, дарственную на который от имени японского правительства нам вручил представитель JETRO. Я знаю, наши коллеги невероятно удивлены тем, что «гайджинам» доверено работать в IT-отделе ведущей корпорации страны. Немного меньше они удивляются тому, что мы работаем, по их меркам, вполне удовлетворительно – эти русские всегда имели репутацию чуть-чуть гениальных парней. Но когда я сижу за обеденным столом корпорации, то, заглядывая в их лица, я вспоминаю себя, когда я смотрел на Дмитрия Сергеевича в те моменты, когда он упоённо восстанавливал очертания незнакомого никому из нас моноплана. Так же и они – они видят всего один штрих скрытой от всех нас картины. Полностью же этой картины не видит никто.
Не встречаю я также ни Игоря, ни Зима. И мне от этого становится значительно спокойнее. Потому что все последние месяцы я испытывал очень сильную тревогу, находясь рядом с этими сильными, самоуверенными и авантюрно настроенными людьми. Такие люди должны жить в другом мире, совершенно отличном от нашего. Мы с Сержем сделали попытку заглянуть в него одним глазом и потеряли всё, что у нас было.
Но только почему мне так тревожно, когда во время выездов на ничи-ю[17] я смотрю на море со склона горы Усами и вижу, как поверхность воды раскаляется изнутри пронзительным закатным светом. Так обретает силу нагретый огнём стальной клинок – и вспоминаю восход над Охотским морем, на который мы смотрели с Зимом накануне нашего бегства из России.
И я очень часто вспоминаю Киру.
«Всё идёт хорошо. Только кончится плохо. В России хороших концов не бывает».
Мы не в России.
Так какой конец у нашей истории?
«Известный историк Д. Толанд в своём фундаментальном исследовании „Адольф Гитлер“ пишет в том числе и о том, что ещё в самом начале войны советским руководством была предпринята попытка через царя Болгарии Бориса I передать в адрес Министерства иностранных дел Третьего рейха предложения о заключении мира между СССР и Германией, причём на условиях, которые сочтёт приемлемыми для себя Берлин.