Да нет, не «Тигр» это с «Агамемноном», говорил многознающий внутренний голос. Из-за зависти к мелкой взятке люди на́ дом не приходят, «маски-шоу» не устраивают, и вообще – не обмолвливаются при… Стоп! А откуда Хрюндель узнал, что мне клеят покушение на Виктора? Обмолвились «маски-шоу»? Не бывает таких обмолвок! И звонок контрольный был, чтобы выманить меня из дома… Напугать до смерти и пустить в бега? Тьфу ты, дьявол, гадать на наши силовые структуры, тесно связанные с криминалом, – это похлеще, чем рассматривать череп с точки зрения френолога. Ну, где тут ближайший кинотеатр?
В кино шла дегенератская американская комедия о нью-йоркской бизнес-вуменше, которая для оформления развода вернулась в родной городок, расположенный в каких-то ебенях на юго-востоке, вкусила в нём почвенных ценностей и идиотизма деревенской жизни и осталась там навсегда, воссоединив свой почти распавшийся брак с фермером на тракторе, очень похожем на наш «Беларусь». Картинкой этой влюблённой парочки, въезжающей на колёсном монстре прямо в закат луизианских болот, фильм и заканчивался. Я поглядел на часы и выяснил, что фильм был довольно длинным, два с половиной часа, и, несмотря на это, я просмотрел его затаив дыхание. Чего было в этом больше – технологий Большого Голливуда или моей потребности полностью отвлечься от происходящего?
Выходя из кино, я снова набрал Эдика.
– Брат, я не знаю, – сказал он скороговоркой. – Много сказать не могу, перезвони часов в девять. Одно точно, твоя ситуация очень серьёзная, и я стараюсь над ней работать. Не болтайся нигде подолгу. Тебя ищут. Причём ищут очень серьёзно. И, боюсь, в тот момент, когда тебя закроют, вытащить тебя будет практически очень трудно.
– Да что такое, Эдик? Что происходит? Кому я на хрен нужен?
– Понятия не имею, кому, – так же быстро проговорил Эдуард. – Знай только на всякий случай, что никакого майора Иволгина в Дмитровском РОВДне существует . Но при попытке получить любую справку по твоему поводу у ментов и ФСБ встаёт стена. Вообще, складывается такое впечатление, будто ты собирался украсть самого́ Большого Пу и продать его Басаеву.
Стена. Как любой хороший адвокат, Эдик имел немало знакомых в правоохранительных структурах и ещё больше – знакомых, которые бы ему с удовольствием помогли, если бы ему потребовались дополнительные контакты. Хороший адвокат никогда не говорит «стена». Хороший адвокат употребляет это слово, только когда он абсолютно твёрдо уверен в том, что он говорит. Хороший адвокат говорит его, когда он так растерян, что не может скрыть растерянность перед клиентом… Тьфу…