– Значит, признаете, что убийство Кагирова – на вашей совести? – ухватилась я за соломинку.
Щукина неопределенно взмахнула рукой, и этот жест меня почему-то дико взбесил. Я лихорадочно перебирала в уме возможные варианты дальнейших действий. Вызвать сюда капитана Супроткина? А если его не окажется на месте? Или он, по своему обыкновению, начнет подтрунивать над моими сыскными способностями? Да и не поверит он мне, слишком многое придется объяснять. Что же делать? Так и не придя ни к какому определенному решению, я посчитала, что в любом случае пригрозить хитрой убийце не помешает.
– Мне некогда с вами миндальничать! – сурово отчеканила я. – На Петровке из вас выбьют правду! Так что готовьтесь к весьма неприятному разговору. Сейчас вызову за вами машину. Где у вас тут телефон?
Надежда не успела ответить, потому что дверь приоткрылась и на кухню просунулся мальчик лет восьми.
– Мам, а можно мы включим видик и посмотрим «Волшебник Изумрудного города»?
Щукина притянула ребенка к себе и поцеловала его в макушку:
– Можно, зайчик.
Дверь скрипнула еще раз, и на кухню заглянул второй мальчишка, как две капли воды похожий на предыдущего.
– Мам, а можно мы посмотрим «Синдбада-морехода»?
– Можно, солнышко.
– Мы будем смотреть «Волшебника»! – завопил первый.
– Нет, «Синдбада»! – уперся второй.
– «Волшебника»!
– «Синдбада»!
От этих криков у меня сразу же разболелась голова. А Надя даже бровью не повела. В кухню вбежала девушка, примерно одного со Щукиной возраста.
– Надежда Николаевна, – подобострастно засуетилась она, – сейчас я уведу детей.
Я догадалась, что это няня. Ишь, как Щукина ее вымуштровала! Ну правильно, прислуга должна знать свое место.
– Да, Вера, мне надо поговорить с человеком. Пусть дети посмотрят видео, поставьте им какой-нибудь мультфильм.
– «Волшебника»! – воспользовался случаем один из мальчишек.
– «Синдбада»! – не отставал от него другой.
Крича и отпихивая друг друга локтями, дети ушли. А у меня мелькнула неприятная мысль, что в результате моего расследования они останутся сиротами. Но разве моя в том вина? Надежда сама сделала свой выбор.
Наверное, Щукина тоже подумала о своих отпрысках, потому что глаза ее увлажнились, затем брызнули слезы, и вскоре она уже рыдала в три ручья. Я растерялась. Оторвав кусок бумажного полотенца, я протянула его Надежде:
– Успокойтесь, ничего страшного, ну, подумаешь, убили пару человек, с кем не бывает…
К счастью, Щукина, всецело поглощенная своей истерикой, меня не слышала.
– А-а-а, – по-детски ныла она, – вы даже не представляете, через что мне пришлось пройти.