– Мы сломаем решетку! – преисполнилась энтузиазма подруга. И мы ринулись на штурм. Но все было бесполезно. Две мощные девушки, а толку никакого. Не в коня корм.
– Ну, давай поднажми! Ведь здание старое, решетка должна еле держаться! – подбадривала Ксюша.
Но она сидела в оконном проеме как влитая.
Тут меня осенило.
– Да надо просто позвонить и вызвать спасателей!
– Точно, – обрадовалась Ксюша. – Доставай мобильник!
– У меня нет телефона, – растерялась я, – до сих пор не обзавелась. Я думала, у тебя есть.
– А меня отключили за неуплату, – в тон ответила подруга. – Значит, будем ждать.
– Чего?
– Пока кто-нибудь пройдет мимо. Тогда мы позовем на помощь.
– Что-то здесь не очень многолюдно, – заметила я. – Разве что алкоголики какие забредут, пропустить стаканчик вдали от семьи. Но сегодня Кубок кубков, и даже маргиналы сидят на диване у телевизоров.
Какое-то время мы с Ксюшей болтались около окна, пристально вглядываясь в даль, но потом устали и уселись прямо на пол.
Тут на улице раздался лай. Я выглянула в окно и увидела черную дворняжку.
– Хитрюга! – обрадовалась я. – Беги за помощью, зови людей!
Ксюша воспряла духом, но, когда поняла, что я говорю с собакой, разочарованно протянула:
– Как же, понимает она тебя!
Хитрюга растерянно повертелась на месте, поскулила, а потом убежала восвояси. Вот так. Нет у меня пирожка, так и не нужна стала. А еще говорят о собачьей преданности!
На улице стремительно темнело. Интересно, сколько мы тут сидим: час, два, три?
– А часы у тебя есть? – поинтересовалась я. Ксюша отрицательно мотнула головой. – Вот и у меня нет.
– Мы счастливые, – сделала вывод подруга.
– Да уж, повезло так повезло, ничего не скажешь.
Еще какое-то время прошло в молчании.
– Пить хочется, – пожаловалась Ксюша.
– Когда Че Гевара партизанил в Боливии и попал в окружение, он с друзьями был вынужден пить собственную мочу, – почему-то вспомнилось мне.
– И что, он от этого умер? – заинтересовалась подруга.
– Нет, выжил. Правда, его потом все-таки убили. И отрезали кисти рук.
– Ужас.
Я надеялась, что нас ждет более легкая смерть. Да нет, о смерти говорить смешно и нелепо! Нас спасут! Мы же в черте города, в столице нашей Родины, в Москве! Здесь только коренного населения пять миллионов человек. И еще столько же приезжих и гастарбайтеров. Ну, куда, куда все запропастились? Люди, ау!
На улице опять залаяла собака. Ксюша продолжала сидеть, безучастно уставившись в одну точку, а я подскочила к окну. В темноте едва можно было разглядеть черную псину, и вместе с ней к фабрике приближался какой-то мужчина.