– Точно, – подтвердил Малахов.
– Лизнуть собственный локоть человеку невозможно анатомически.
– Близок локоток, да не укусишь, – сказала Оля. – Тоже мне, открыли Америку, русский народ это уже давно знает.
Тут в меня опять вселился бес противоречия:
– Так ведь это если кусать! А язык дает дополнительно… сколько – пять, семь сантиметров? Значит, лизнуть локоть значительно легче, чем укусить. Да я вам сейчас это докажу!
Я высунула язык и попыталась достать им до правого локтя. Ничего не получилось.
– Нет, лучше лизну левый, так удобнее.
Но и с левым локтем ничего не выходило. Как я ни выворачивала руку, до цели всегда оставалась какая-нибудь пара-тройка сантиметров.
– Ну давай же, Люсь, еще совсем немного! – подбадривала меня Нина Платоновна. – Эх, неправильно ты делаешь, я тебе покажу, как надо!
Тетя Нина засучила рукав, высунула язык – и превратилась в изваяние с выпученными глазами и вывернутой рукой. Вслед за ней языки высунули Игорек, Оля и Макс. Минут десять раздавалось пыхтение и сопение. Наконец Оля опустила руку:
– Уф, ничего не получается! Они правы: человек не может лизнуть собственный локоть.
– Зато мы проверили это на практике, правда, мам? – хитро улыбнулся Игорек.
– А что там еще написано? – спросила я у Нины Платоновны.
Няня опять взяла в руки газету:
– Утиное кряканье не дает эха, никто не знает почему. Зажигалка была изобретена раньше спичек. Почти все, кто прочитал этот текст, попытались лизнуть свой локоть.
Секунду мы молча смотрели друг на друга, а потом одновременно расхохотались.
По тому, как человек смеется, о нем можно многое сказать. Олечкин смех переливался колокольчиком, смех Игорька был похож на лай веселого пуделя, Нина Платоновна стеснительно прыскала в кулачок, а Максим смеялся как человек, который привык держать ситуацию под контролем. Не знаю только, насколько долго ему удастся сохранить эту способность, учитывая, в какое оригинальное семейство он попал.
– Ты куда? – спросил Макс. Слишком строго для постороннего человека.
Воспользовавшись всеобщим весельем, я решила улизнуть и стала потихоньку собираться. Мое расследование еще не закончено, мне некогда рассиживать дома!
– Ты уходишь? – повторил Малахов.
Я в замешательстве оцепенела. Хм, я уже забыла, когда в последний раз отпрашивалась у кого-либо, чтобы уйти из дома. Мне теперь что, отчитываться перед «муженьком» в каждом своем шаге?
– Да, я хотела пойти… – забормотала я, – мне надо на интервью… ну, кое-что уточнить для статьи…
Зачем я вру? Почему не сказать правду, ведь в ней нет ничего плохого? Понятия не имею. Наверное, просто из чувства противоречия. Этот сотовый король может поселиться в нашей квартире, спать хоть на коврике в коридоре, я согласна называть его мужем, раз ему так хочется, но у него нет права на мою личную жизнь.