– Что? – невпопад спросил Славик по-русски. Он сам был потрясен увиденным. – Торунн хверр?
– Молчи. Ничего не говори. Уходим отсюда. Быстро. Надо рассказать Рёрику.
* * *
Норманны не зря втихомолку поговаривали о том, что земли к западу от Альдейгьюборга «испорчены» – свидетельств и недобрых знамений хватало с избытком, корабельщики с опытом старались не останавливаться на ночевки по берегам реки, связывающей Восточное (или, как говорили в Приладожье «Варяжское») море и Нево-озеро, только на островах: каждому известно, нечисть не способна перебраться через текущую воду.
В том, что в лесах завелась именно нечисть, не сомневался никто – начиная от словинских и датских жрецов, заканчивая самым бедным рыбаком: и прежде-то в чащобах было небезопасно, теперь же стало совсем плохо. Зверь уходит, черного лесного быка – тура, в окрестностях города ныне не встретишь, становится все меньше кабанов, благородного оленя не видели с прошлого лета.
Люди тоже пропадали, пускай и редко – в таких случаях обычно говорилось «лес забрал»; с одиноким охотником всякое может произойти: медведь-людоед, оголодавший после холодной зимы, выглядящая ровной полянкой гиблая трясина, ядовитая змея; да мало ли опасностей за оградой человеческого поселения? И это не обязательно хищное животное или скользкий гад; болотные водяники, лесовики, купалки-лоскотухи, полуденицы – дремучие пущи негостеприимны и если не знаешь, как уберечься от потусторонних тварей, лучше не уходи далеко от жилья. Раньше терялись и дети, и взрослые сильные мужчины, но ничего подобного происшедшему на датском святилище в Альдейгьюборге пока не видели…
Рёрик немедленно собрал дружинников постарше и покрепче числом в неполные три десятка, приказал взять оружие, кликнул еще пятерых с норвежского двора и отправился на капище сам – неслыханное дело, осквернение божьего круга! Кетиль был прав: лундских данов, уже пять зим как поселившихся в Гардарики, убил не зверь. Но и не человек. Это что-то другое.
Норманны никогда не были особо впечатлительны при виде крови или трупов – дело привычное и, можно сказать, житейское, однако сейчас замутило самых закаленных: от сыновей старого Хакона по прозвищу Йокулль, «Ледник», мало что осталось. Слова «растерзали» или «разорвали» подходили с трудом, поскольку даже скелеты были сильно повреждены.
Славик в армейские времена видел, что способен сделать с человеком разрыв минометного снаряда под ногами, был на полигоне несчастный случай. Подобное сравнение вполне уместно, хотя до появления артиллерии должна пройти уйма столетий.