«Знает все о бумажном самолете», – повторил про себя Коротков. За этой фразой, которая сама по себе мало что говорила, отчетливо просматривался подтекст: «И никому об этом не скажет. Пока». Много ли, мало ли знал о «бумажном самолете» автор этих слов и некий Тувинцев, находившийся под следствием, но он рассчитывал на помощь. Это было очевидно. Он попал в беду и решил поторговаться.
– Позаботься о месте в самолете, – высказал Коротков свое пожелание полковнику. – Ты немедленно вылетаешь в Саранск. Подчисти там дерьмо.
– Тогда мне лучше на машине, – ответил полковник, похлопывая себя по кобуре. И подумал, что ему не помешает пара стволов.
По факту гибели самолета «Ан-12» авиакомпании «Каспер» было возбуждено уголовное дело по статье «терроризм». Эксперты обнаружили на обломках самолета следы взрывчатого вещества – октогена, основного компонента пластита.
Сотрудники «Фирмы» наравне с бывшими коллегами из следственных отделов ФСБ и прокуратуры могли участвовать в розыскных мероприятиях. В данном контексте преимущество работников «Фирмы» состояло в том, что они оперативно не входили в следственную группу и могли действовать скрытно фактически на официальном уровне. В отдельных случаях, чтобы добиться такого положения, приходилось идти на всевозможные ухищрения. И вот сегодня, отправляя полковника Верестникова в Мордовию, Коротков вовсю пользовался этим.
Он не смог собрать на Тувинца ни одного документа, даже фотографии, и понапрасну силился нарисовать его образ, что было для него несвойственно. Это объяснялось тем, что Тувинцев был первым человеком, который мог реально пролить свет на катастрофу «Ан-12». Ведь на карте стояло две судьбы: «Фирмы» и личная – ее руководителя.
Верестников по приезде в Саранск тотчас отправился в городскую прокуратуру. Его уже ждали: генерал Коротков подготовил для подчиненного почву. В комнате для допросов Верестников сел за стол, облокотившись о его поверхность.
– Меня ты хотел видеть? – предложил он предельно откровенный тон.
Пока Тувинец разминал предложенную сигарету, полковник, воспользовавшись паузой, и себе дал расслабиться – он много часов провел за рулем «БМВ».
Дорогой он призадумался о преемниках. И размышления свои здесь, в прокуратуре, продолжил с того, что реально представил своего первого ученика: белобрысого, с простоватым выражением на продолговатом лице. Он выкладывает перед ним то, чего никогда не скажет босс своему подчиненному, даже будет оберегать это как тайну. «Боссы всегда последовательны в своем самодурстве». Это была ключевая фраза, от которой он отталкивался, как акробат от прыжковой доски. Ему было легко рассуждать на эту тему – его начальник был самодуром, впрочем, как и все начальники. На его поведение невозможно было повлиять. Но пускай он трижды самодур, пускай ленивый, деятельный, любой другой, – он может служить примером хотя бы в том, что выбранная им раз и навсегда линия поведения – абсолютно верная.