Впрочем, нет. Мышь бы оставила хоть какие-то обрывки. Да и не водятся в нашей квартире мыши. Застыв от страшной догадки, я завопила:
– Мама! Нас, наверное, обокрали?
– Пионеры? – удивилась мама. Я опешила.
– Какие еще пионеры? Нет сейчас никаких пионеров!
– Ну, раньше пионеры собирали макулатуру. Я всегда им ее отдавала.
– Макулатуру! – возмутилась я. – Мои шедевры, а не макулатуру! А может, что-нибудь еще. Надо срочно все проверить.
– Деньги на месте, – быстро сообщила мама. – Хотя, возможно, они лежали не вполне так. Но я не уверена.
Я облегченно вздохнула. Денег было мало, однако и с теми не хотелось бы расстаться. Впрочем, я имела случай убедиться, что и наши времена среди разбойников встречаются благородные. Недавно я обнаружила свой кошелек лежащим на самом верху открытой сумки, хотя всегда привычно засовывала его в глубину, невзирая на то что моя наличность (точнее, отсутствие таковой) в данном случае позволяла этого не делать. С удивлением открыв вместилище плодов моего финансового краха, я нашла там сумму, достаточную для покупки большого брикета мороженого. Я тут же брикет приобрела, а маме объяснила, что это нам подарок от неизвестного вора.
К сожалению, вор, посетивший нашу квартиру, был полублагороден. Он подкинул лишь миниатюрный калькулятор, с удивлением обнаруженный мною под кроватью. Честно говоря, я бы предпочла взять деньгами. Хоть я и математик (или именно поэтому), но всю жизнь прожила без калькулятора и не видела в нем ни малейшей надобности. В отличие от моих студентов, я вполне владею навыками устного счета. Это они привыкли доверять технике и на мои слова, что двенадцать плюс пять никак не может давать три, возмущенно тычут в кнопки своих навороченных мобильных телефонов.
Еще вор переворошил книги и бумаги. Я очень ему посочувствовала, поскольку этого добра в доме хранится немало. Но вскоре сочувствие мое улетучилось. Этот гад забрал с собой мои планы занятий на будущий семестр! Предупреждала же меня Маша: никогда не следует делать работу заранее, надо дождаться когда припрет. Не послушалась, выкроила свободный часок и составила этот чертов план. Теперь придется придумывать все по второму разу… ну уж не надейтесь, что я стану заниматься этим раньше февраля!
В общем, ущерб оказался невелик. Однако мама впала в панику.
– Как он сюда попал? – с маниакальным упорством повторяла она. – Как он сюда попал?
Я хмыкнула. Мне сей вопрос не представлялся неразрешимым. Дело в том, что дом наш построен в конце восьмидесятых со всеми вытекающими отсюда последствиями. Например, в первую же ночь под новым кровом я потрясенно заметила, что из коридора пробивается мощная полоса света. Исследовав дверь, я поняла, что последняя предназначена для гораздо меньшего дверного проема и между нею и косяком зияют солидные щели. В результате мы с мамой наняли каких-то ханыг, обивших дверь снаружи дерматином. Ханыги уверяли, что, во-первых, нашу дверь без труда можно снять с косяка, а во-вторых, что она картонная. Возможно, они надеялись, что мы закажем им нечто более монументальное, однако мы ограничились косметическими средствами.