Тацу хватило бы и того, что он видел. Но это было еще далеко не все. Потому что Алиера запел.
Восхитительный, невероятно сильный колдовской голос. Он вонзался в сознание и забирал душу. За ним хотелось идти куда угодно, его хотелось слушать и слушать, ему хотелось подчиняться. Подчиняться с радостью и упоением. Этим голосом невозможно было лгать. Эти чувства не могли быть неискренними. И то, что он вызывал в душе, не было плохим или хорошим, оно было настоящим. И это не была магия. Такое могли даровать только двуликие боги в своей небывалой щедрости.
Танцуй со мной, душа, на грани краха,
Я тот, кто побеждал в бою не раз,
Я демон, что в тебе, не зная страха, живет…
Душа… последний это вальс.
Внутри любого есть добро и зло.
Борьба меж ними может длиться вечность,
Но, выбрав только что-нибудь одно,
Ты проявляешь глупость и беспечность.
Пока гордишься святостью своей
И превозносишь благородство с честью,
Из темноты я прихожу к тебе,
Я обучаю ярости и мести.
Танцуй, глупец, пока есть время!
Мгновенья сочтены! Ты мой отныне!
Слова будто иглы вонзались в кожу, боль рвала душу, и так безумно хотелось освободиться. Пойти туда, куда звал этот голос. Хотелось рассмеяться, рассмеяться, как это делают только в безумии. Когда нервы уже сдают и так близко до той пропасти, вокруг которой он всегда ходит. До той, до которой только шаг, но его не сделать. Потому что его постоянно что-то удерживает. Все те невидимые, но самые крепкие нити: друзья, родные, обязанности, страхи и разум. Но которая манит так, что порой хочется кричать от невозможности пойти на ее зов.
Лишь шаг.
Один миг – и никогда уже ничего не будет сдерживать.
Безумство и свобода.
Страсть и вечный зов.
Джейко вскинул больные глаза. Золотые искорки в их радужке почти ослепляли, но тот, кто стоял сейчас над всем этим, не боялся ослепнуть.
Демон с волосами цвета вина и кровавыми глазами.
Он стоял выше и дальше всех. Однако полыхающие в этих очах алые искры было видно так, будто ничего другого в этом мире не существовало. И он смотрел прямо на Джейко. И ему нравилось то, что он видел перед собой. Он не двигался, но казалось, что он приглашал подойти ближе, распахивал свои объятия, как их распахивала бездна, что всегда была слишком близко к Джейко Тацу.
Я отраженье каждого из тех,
Кто так боится сам себе признаться,
Что кроме цели людям услужить,
Он хочет над другими подниматься.
Я прихожу, срывая маски благочестья,
Я обнажаю чувства, мысли, кости, нервы.
Я утверждаю, да – вы все убийцы,
Подонки, воры, шлюхи, мрази, стервы.
Передо мной раздавленный глупец,