Особую касту составляли собачники. Часто можно было услышать, как они обсуждали ссору молодоженов – тех, у которых серый дог, или собрались на праздник к Ивановым – у них спаниелька, которую они считают элитной.
Собачники по утрам выбегали с четвероногими мучителями на несколько минут. Вечером они, наоборот, степенно выгуливали предмет своей гордости, здороваясь со знакомыми, и подолгу сидели в сквере, обсуждая, в каком магазине собачье питание дешевле и где можно подороже продать щенков.
Два раза в день я здоровалась с огромной пожилой теткой, выгуливающей облезлое и перекормленное животное, смутно напоминавшее пуделя. Стерва и пудель были знакомы. После дежурного «здравствуйте» я сразу же прибавляла шаг, уходя в сторону. Мне казалось, что стоит остановиться на секунду, и тетка сразу же начнет жаловаться на погоду, политику и маленькую пенсию.
Особенную радость на прогулках при встрече с нами испытывали собаки. Стерва хороша тем, что рядом с ней любой из псов, даже самый плюгавый, чувствовал себя полноценным зверем. Рядом со мной тоже любой неудачник или пьянчужка мнит себя Казановой. Зря, я хоть и хромая, но считаю, что еще ничего… могу.
Глава 3
Уговорная квартира
Прошло две недели после похорон, и я решила сделать решающий заход – перевезти из маминой «хрущобы» книги и остатки вещей в свою квартиру.
Мама обиженно перевязывала пачки книг. До переезда она постоянно говорила, что жить вместе в таких условиях невозможно, а теперь второй день дулась на меня как мышь на крупу.
Стерва, кивая новой заколкой с синим бантиком, закрепленной на длинной челке, влезла в коробку и укусила коричневый, тисненный золотом том Аполлинера. Она получила шлепка по мохнатой попе и взвизгнула. Мама тут же взяла Стерву на руки, утешать… В дверь позвонили. Мама пошла открывать и вернулась с Григорием.
В Катиной квартире он смотрелся гармонично, но в нашей выглядел, как молодой премьер-министр из семьи потомственных миллионеров, навещающий землянки простых шахтеров. Григорий встал посередине комнаты, посмотрел на книжные полки, на стопу белья в углу дивана.
– Надо поговорить. Насчет квартиры.
Мама поставила Стерву на пол и плотно уселась в кресло, не собираясь его покидать. Григорий сделал полупоклон в ее сторону и присел на старый диван с залысинами.
– Я хочу купить у вас квартиру Кати, – сказал Григорий и выставил вперед указательный палец. – Между прочим, свою собственную. Я ее, если помнится, Кате подарил. Мне нравится район… и вообще, я привык туда ездить. Все остальное остается Насте. Я дам большую цену, вы сможете купить трехкомнатную, поменять вот эту халабуду на нормальную квартиру, и еще деньги останутся. Твоя мама, Анастасия, еще молодая, мало ли как жизнь обернется.