– А меня опять никто в расчет не берет, да? – обиженно проворчала Аллочка.
Сестрица только вздохнула:
– Если ты своим языком Варьке навредишь, я тебе не жизнь – я тебе шею сломаю. Ты будешь манты стряпать или сегодня посидишь на диете?
Пришлось сесть и лепить манты.
Манты в доме любили все. Особенно их уважал Фома. В такие минуты он даже называл Гутю мамой и почти не ссорился с Аллочкой.
Но сегодня все было по-другому.
Фома заявился домой поздно вечером, сам не свой, на нем, что называется, лица не было, и сразу прошел в свою комнату. Только буркнул что-то типа: «Здрассть», и все. А какое там «здрассть», если утром уже здоровались?
– Ой, Гуть, – кивнула на него Аллочка. – Посмотри, как он переживает. Прямо черный весь, и отчего ему Варьки не хватает?
– Варенька! Идите кушать! Сегодня манты! – закричала из кухни Гутя, вовсю гремя крышками и стараясь не слушать ропот сестрицы.
Из комнаты молодых никакого движения не послышалось.
– Чувствует себя побитой собакой, потому и не идет, – подсев к сестре, шепотом проговорила Аллочка.
– Ничего, сейчас такой запах пойдет, что все собаки сбегутся, – успокоила ее Гутя. – Прибежит как миленький.
Однако через полчаса, когда по всей комнате и в самом деле поплыл запах, скручивающий желудок в мокрую варежку, и тогда из комнаты молодой пары никто так и не высунулся.
– Спать залег, – тихонько предположила Аллочка. – Чтобы в глаза нам не смотреть. Вот точно я тебе говорю, рыло у нашего Фомы опушилось, в пуху стало, то есть.
– Ой, не трави душу, – не выдержала Гутя и сама стукнулась в их комнату. – Варя! Я сколько вас звать буду?
– Мам, мы, наверное, не будем ужинать, – высунула в дверь встревоженную мордаху дочь.
– Это еще что за новости? – Гутя вздернула брови. – Никаких «не будем»! Мало ли что в жизни бывает? Подумаешь, бабу себе на стороне завел, что ж теперь, мужика голодом заморить?
– Мам, ну какую бабу?
– Обыкновенную! – вынырнула из-за плеча сестры Аллочка. – Ты думаешь, мы не видим ничего, да? Да мы!…
– М-м-м-м… – откуда-то из глубины их комнаты грустно промычал Фома.
– Мам! Ну вы же ничего не знаете! Аллочка! – чуть не со слезами воскликнула Варька.
– Да! Может быть, мы не разобрались в тонкостях, но суть! – Аллочка вытянула толстенький палец вверх. И только тут обнаружила, что уже давненько надо бы сделать маникюр.
– Погоди, Варя, я сам, – и на пороге появился осунувшийся Фома. – Я сам все расскажу, черт, а как не хотелось!
– Иди, расскажи, покайся. А там и простит тебя Варька, любит ведь, и ты ее любишь, чего между молодыми не бывает, – курицей заквохтала возле зятя Гутя. – Только давай-ка сначала за стол, я мантиков налепила. На сытый желудок и беда в полсилы, и… Аллочка! Ну что ты эти манты мечешь! Погоди хоть, все усядутся. Фомочка, садись, Варька, достань горчицу.