Код завета. Библия: ошибки перевода (Гор) - страница 86

• На процессах, где решался вопрос жизни и смерти, сначала опрашивались свидетели «защиты». Только затем давалось слово свидетелям «обвинения». Евангелисты не знают этого фундаментального правила судопроизводства Синедриона.

• Процесс, на котором решался вопрос жизни и смерти, мог состояться лишь при свете дня, но уж никак не ночью. Смертный приговор выносился не в день процесса, а только через день после его окончания. Евангелисты также не знали об этом.

• Противоречивые высказывания свидетелей приводили к освобождению обвиненного. Поскольку высказывания свидетелей были противоречивы, Иисуса следовало бы освободить.

• Когда свидетели заканчивали свои речи, слово переходило к обвинителям и защитникам, но в самом начале слово брал самый младший судья Синедриона. К нему подключались более старшие по званию судьи. В заключение выступал председатель Синедриона. Евангелисты также не знали об этом принципиальном правиле всех заседаний Синедриона. Вывод я могу сделать только один: этот процесс от и до – полнейший абсурд; опираясь на знание обычаев и жизненного уклада иудеев, можно с уверенностью утверждать, что описанные действия не имели места быть. К тому же судить могли только римские власти, а не иудей ские. Так что и смертный приговор выносили именно они.

Иудейский праздник Пасхи в эпоху Иисуса праздновался как напоминание о древних временах: разве не Господь Бог самолично освободил иудейский народ из египетского плена? Благодаря целому ряду археологических раскопок и критической перепроверке источников сегодня можно сказать точно: то, как Ветхий Завет описывает легендарный исход из Египта, является исключительно авторской фантазией. Праздник Пасхи был не напоминанием о конкретном историческом событии, а скорее символом всей ранней истории, какую богобоязненные иудеи хотели бы иметь у себя в «архиве».

Что же сообщается в Новом Завете о так называемой амнистии на Песах? Иисус предстал перед всемогущим Понтием Пилатом. И римлянин проявляет к обвиняемому куда большее сочувствие, чем его соотечественники. Более того, Понтий Пилат считает Иисуса абсолютно ни в чем не виноватым. Тем не менее лицо, облеченное государственной властью, не осмеливается отпустить Иисуса на свободу. Зато весьма хитро решает: «На всякий же праздник отпускал он им одного узника, о котором просили». Все четыре Евангелия дружно оповещают своих читателей о существовании подобного обычая. Вот только дальше начинаются сплошные нестыковки.

Согласно Матфею и Марку, существовал чисто римский обычай отпускать в честь праздника заключенного на свободу, и это воспринималось как милость римских властей. Самой курьезной оказывается формулировка из Евангелия от Иоанна. Там Пилат заявляет иудеям: «Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху». Значит, по Матфею и Марку, обычай этот чисто римский, а вот по Иоанну – все-таки иудейский, да еще и предпасхальный.