Похоже, его сообразительная племянница знает его невесту гораздо лучше, чем он предполагал.
Слишком поглощенный своими делами в то время, Пэйн не замечал интереса Дианы к нему.
Если бы он не ушел из своего офиса в тот вечер…
Но все «если бы» в мире уже не могли изменить ситуацию, которая перевернула их жизни.
Сев в машину, Пэйн обратился к Маку:
— Несколько дней назад я сказал Диане, что соскучился по собакам и надумал подарить ей щенка в качестве свадебного подарка, чтобы ей было не так одиноко, когда я уезжаю. Но, очевидно, ей это меньше всего нужно. Хотя я добавил, что собака могла бы нас к тому же еще и охранять.
— Ничего удивительного, если, как ты говоришь, у ее матери на собак аллергия, — заметил Мак. Твоя невеста не росла в окружении животных.
Пэйн потер нос.
— Диана утверждает, что уже давно влюблена в меня, но с момента нашей помолвки начала понимать, как мало между нами общего. Боюсь, она больше не считает меня идеалом, как раньше.
Мак взглянул на него.
— Не обижайся на то, что я скажу, но кто-то должен был напомнить ей одно старое высказывание:
«Обращайся к Господу с просьбами осторожно твои просьбы могут исполниться».
— Ты меня пугаешь, Мак.
— Чем?
— Именно эти слова вертелись у меня на языке.
Вчера вечером она сорвалась и призналась, что ей не нравится мой дом. — (Мак поморщился.) — Не лучше было бы вместо собаки в качестве свадебного подарка построить дом в английском стиле рядом с домом ее родителей? Я напомнил ей, что, будучи единственным ребенком, она унаследует родительский дом и сможет проводить в нем после нашей свадьбы столько времени, сколько ей заблагорассудится.
Мак промолчал.
Пэйн с удовольствием направился в «Крегс-Хэд», в свое гнездо.
Деньги позволили ему воплотить свою мечту о превращении старого маяка, стоявшего на земле его предков, в место первобытной красоты и уединения.
Когда Пэйн впервые увидел построенную по проекту Корбюзье капеллу Нотр-Дам-дю-О в Роншане, он понял, что ему нужно.
Используя пластичную структуру, знаменитый французский архитектор возвел две изогнутые известняковые стены грубой кладки, которые сходились под темной крышей.
Дом Пэйна, в котором те же самые элементы были объединены с маяком, возвышался как скульптура над мысом, выдающимся в Атлантический океан. Хаотично пробитые в стенах окна обеспечивали ему то уединение и тот вид, о которых Пэйн мечтал.
Расхаживая здесь в одиночестве и любуясь окружающей природой, он обдумывал, как ему проложить массивные волоконно-оптические кабели в таком сложном месте, как лабиринт нью-йоркской подземки.