— Сделайте ее светлости реверанс, и вы свободны.
Две молоденькие горничные поспешно присели в реверансе, после чего, бросив на Джейн благоговейный взгляд, быстро вышли вслед за графиней.
Как странно, подумала Джейн, теперь она графиня Чейзбурн. И это ее новое положение делает ее хозяйкой роскошного особняка и уважаемым членом великосветского общества.
А она с радостью променяла бы все эти привилегии на любовь Итана.
Положив щетку на столик, Джейн повертела на пальце обручальное кольцо. Вряд ли Итан быстро забудет нанесенные ему обиды. Леди Розалинда даже не представляет, насколько глубоко он уязвлен.
Тетя Вильгельмина подошла к Джейн с задумчивой улыбкой на полных губах.
— Прости меня, Джейн, пожалуйста, за то, что я так резко отзывалась о его светлости. Хоть его репутация и оставляет желать лучшего, он женился на тебе, а это означает, что не такой уж он бесчестный человек.
— Я должна просить прощения у самой себя, — пробормотала Джейн. — Я и сама плохо о нем думала.
Тетя ласково потрепала ее по плечу.
— Не грусти, моя девочка. У тебя по крайней мере есть шанс стать счастливой. Хотелось бы мне в свое время иметь смелость поступить так, как поступила ты.
Джейн с изумлением встретила в зеркале взгляд блекло-голубых глаз Вильгельмины.
— Заставить кого-то жениться на себе?
— Принять честное предложение, — поправила ее пожилая женщина и, вздохнув, принялась комкать пухлыми руками льняной носовой платок. — О Господи! Я об этом еще никому никогда не рассказывала…
— Прошу вас, расскажите мне.
— В молодости я была влюблена в одного местного джентльмена, старшего сына богатого фермера. Но я считала, что человек, обрабатывающий землю, недостоин меня, и отказала ему. — Взгляд тети Вилли затуманился, словно она заглядывала в прошлое. — С тех пор я частенько задумывалась, правильно ли я поступила.
Джейн почувствовала, что у нее перехватило горло. Неудивительно, что тетя то и дело прикладывалась к фляжке с «успокоительным», — она, похоже, не могла себе простить, что своими руками загубила собственное счастье.
Встав с табурета, Джейн обняла тетю, ощущая такое знакомое мягкое прикосновение ее пышной груди, вдыхая исходящий от нее легкий запах лекарств.
— Мне так вас жаль, тетя Вильгельмина… Я не знала…
Тетя Вилли тоже обняла ее.
— Я рада, искренне рада, что ты не станешь такой, как я, старой, одинокой и никому не нужной.
— Ты не одинока! — горячо воскликнула Джейн. — Можешь жить здесь столько, сколько пожелаешь. Здесь, рядом со мной, твой дом.
— Благослови тебя Господь, Джейн. Ты всегда была хорошей девочкой.