— Не верь этим двум шутам. Половина всех имеющихся сплетен начинается с их подачи.
— Боюсь, что к созданию этой сплетни они не имеют отношения. Так вот, они мне рассказали, что в высшем обществе ходят слухи, будто Марианна не найденыш, а твоя дочь…
— Ничего нового в этом нет.
— ..и моя. Понимаешь? Считают, что это я ее родила.
Такое Итану в голову не приходило, и он скрыл свое удивление шуткой.
— Тогда напомни им, что в то время, когда была зачата Марианна, ты носила вместо платьев черные бесформенные балахоны, застегнутые до подбородка, и брюзжала так, что любой мужчина бежал бы от тебя без оглядки на самый край земли.
Вместо того чтобы взвиться от ярости, Джейн улыбнулась, поднявшись со скамейки, подошла к стулу, на котором сидел Итан, и погладила Марианну по головке. На Итана пахнуло ароматом чистой кожи — запахом, присущим Джейн, и его охватило острое желание прижаться к ней лицом.
— Так, значит, ты считаешь, никто не поверит, что ты смог потерять голову от страсти по убогой мисс Мейпоул? — прошептала она.
Итан и сейчас был охвачен страстью. Семь ночей прошло с тех пор, как они с Джейн занимались любовью, и семь дней, в течение которых он не мог выкинуть ее из головы. И сейчас, когда соблазнительные груди Джейн находились всего в нескольких дюймах от его рта, предлагая дивные наслаждения, единственное, чего ему хотелось, — это затащить ее в спальню, сорвать с нее одежду и погрузиться в ее желанное тело.
Он подавил в себе желание и проворчал:
— Никто из представителей высшего общества не был в то время с тобой знаком, так что это вопрос спорный.
Джейн удивленно вскинула брови, однако возражать не стала.
— А еще лорд Кибл и мистер Даксбери сказали…
— Что сказали? Если они тебя оскорбили…
— Нет, просто они довели до моего сведения, что ходят слухи, будто я снова… беременна. Потому-то мы с тобой так поспешно и поженились.
Что ж, удивляться нечему. Однако у него нет никакого желания подтверждать эти слухи. У него уже. есть дочь. Вот она лежит, тепленькая, мягонькая, у него на коленях, упорно пытаясь заглотить серебряные часы.
— Нет, никаких детей ему больше не нужно, и уж тем более детей от Джейн. Какие уж тут дети, когда он не может ее простить за то, что она хитростью заставила его жениться на ней, за то, что украла его свободу, за то, что узнала о его тайной страсти — сочинении стихов.
Да и себя он не может простить за то, что его снова одурачили.
— Со временем, а именно через девять месяцев, выяснится, что эти слухи безосновательны, — буркнул он.
— Вот как? — насмешливо спросила Джейн. — Этого мы еще не знаем.